Герберт Уэллс - Открытый Заговор

Частично это сопротивление и критика со стороны упадочных обществ, находящихся вне атлантической капиталистической системы, будут направлены не на развивающиеся методы грядущего мирового сообщества, а на европейские традиции и ограничения, которые противодействуют этим методам. Следовательно, пока что столкновение Востока и Запада скорее служит целям Открытого Заговора. Конфликт со старыми традициями ведет в тупик, но в этом-то как раз и заключается надежда на принятие многих идей Открытого Заговора. В этом отношении для человечества исключительно интересной является великая система сообществ, находящихся под властью или влиянием Советской России. Россия никогда не была полностью интегрирована в европейскую систему. Она стала сносной имитацией западноевропейской монархии в XVII и XVIII веках и, наконец, заговорила о конституциях и парламентах – но в реальности эта огромная империя оставалась азиатской деспотией, а европейская маска была полностью сорвана двумя последовавшими друг за другом революциями 1917 года. Возникшая в результате система – это правительство, возглавляющее огромные массы землепашцев и пастухов, управляющее ими путем дисциплинированной ассоциации, исповедующее веру и догмы Маркса в интерпретации Ленина и Сталина применительно к условиям России.

Во многих отношениях это правительство представляет собой необычайно интересную новинку. Оно борется с огромными трудностями, как внутренними, так и внешними. Поразительно, но когда оно взлетело к вершине высшей власти, его интеллектуальная гибкость оказалась сильно ограничена острой необходимостью в единомыслии и последующем подавлении критики по законам военного времени. Интеллектуально и морально оно оказывается отделенным огромной пропастью от миллионов безграмотных, которыми оно правит. Правительство, возможно, более открытое для научных и творческих концепций, чем любое другое и, безусловно, более склонное к экспериментам и инновациям, не может предпринять многие проекты из-за экономического истощения страны во время Великой Войны, а также из-за технической и промышленной отсталости населения, из рядов которого оно вынуждено черпать кадры. Более того, оно борется внутри самого себя между концепциями современной научной социальной организации и смутной анархической мечтой, в которой «государство» должно исчезнуть, а освобожденный пролетариат, вольготно размножающийся и сплевывающий, навсегда заполняет просторы времени. Традиция долгих лет бесплодной оппозиции к Западу запятнала мировую политику марксистского культа, и это ее вредное и раздражающее качество вызвало враждебность всех правительств в доминирующей атлантической системе. Марксизм никогда не имел ничего, кроме смутных представлений об отношении одной нации к другой, и новое российское правительство, несмотря на все его космополитические фразы, все более явно предстает наследником навязчивых идей царского империализма, используя коммунистическую партию так же, как другие страны использовали христианских миссионеров, чтобы поддерживать пропагандистское правительство для продвижения своих планов. Тем не менее советское правительство продержалось уже более двенадцати лет, и кажется, что оно скорее будет эволюционировать, чем сохраняться в прежних формах. Вполне возможно, что оно будет развиваться в сторону концепций Открытого Заговора, и тогда Россия сможет снова стать свидетелем конфликта между сторонниками новых идей и «староверами». До сих пор Российская Коммунистическая партия вела обширную пропаганду своих идей во всем остальном мире, и особенно на своих западных границах. Многие из этих идей сейчас банальны и устарели. Возможно, не за горами то время, когда волна пропаганды потечет в обратном направлении. Коммунистическая партия льстит своему тщеславию, воображая, что ведет пропаганду мировой революции. Может быть, ее судьба – это развитие по тем направлениям, которые позволят ее наиболее разумному элементу легко ассимилироваться с Открытым Заговором для достижения мировой революции. По мере распространения и роста Открытого Заговора ему понадобится полигон для обкатки экономических идей, заложенных в его концепциях, и, возможно, именно в России, в Сибири это удастся осуществить с гораздо меньшими препятствиями, чем где-либо еще в мире.

Какой бы строгой критики ни заслуживали руководящие стратегии и практические методы нынешнего советского правительства в России, факт остается фактом: оно устранило со своего пути многие из основных препятствующих элементов, которые по-прежнему сильны в более высокоорганизованных обществах Запада. Оно освободило обширные территории от родового монархического правления и частного контроля над крупными экономическими интересами. И оно показало как Китаю, так и Индии захватывающее зрелище социально-политической системы, способной отбросить многие из наиболее характерных черт торжествующего западного строя и при этом сохранить свои собственные. В те дни, когда Япония столкнулась с необходимостью модернизации общества, еще не существовало моделей для подражания, которые не были бы обществами атлантического типа, основанными на методах частного капитализма, и, как следствие, японцы перестроили свои дела по чисто европейскому образцу, учредив парламент и приведя свою монархию, социальную иерархию, деловые и финансовые методы в соответствие с этой моделью. Крайне сомнительно, чтобы какое-либо другое азиатское общество стало сейчас заниматься подобной зеркальной имитацией, и этот разрыв с европеизацией произошел во многом благодаря русской революции.