Array Array - Конец истории и последний человек

Niebuhr (1932).р. 110.

Henry A. Kissinger, A World Restored: Metternich, Castlereagh and theproblems of Peace 1812-1822 (Boston:HoughtonMifflin, 1973), вособенности стр.312— 332.

Morgenthau (1985), р. 13.

Там же, стр. 1—3.

Niebuhr .р. 2ЗЗ

Единственным исключением, конечно, была реакция на нападение Северной Кореи на Южную в 1950 году, которая стала возможном лишь из-за советского бойкота ООН.

О диссертации Киссинджера см. Peter Dickson, Kissinger and the Meaning of History (Cambridge: Cambridge University Press, 1978).

John gaddis, "One Germany — In Both Alliances" New york Times (March 21, 1990), р. А27.

John J. Mearsheimer, "Bach to the Future: Instability in Europe after the Cold War", International Security 15, no. 1 (Summer 1990): 5-56

Mearsheimer (1990), стр. 12

Попытка Уолтца вычистить соображения внутренней политики из своей теории международных отношений возникла из желания сделать эту теорию строгой и научной — в его терминологии, сохранить отчетливые "единицы" и "структурные" уровни анализа. Величественное интеллектуальное сооружение, которое он строит в усилиях найти регулярные и универсальные законы поведения человека в национальной политике, в конце концов оказывается рядом банальных наблюдений о поведении государств, которые все можно резюмировать одной фразой: "Главное — это равновесие сил".

См. ответ афинян, следующий за обращением коринфян к лакедемонянам в "Истории" Фукидида (Л., 1981. С. 34), где они отстаивают эквивалентность Афин и Спарты, несмотря на то, что Спарта поддерживает статус кво; и их аргументы в диалоге с мелянами III 105. (См. эпиграф к главе 23.)

Конечно, когда соседи растут непропорционально быстро, возникают проблемы — ситуация,которая часто приводитк негодованию. Однако современные капиталистические государства, встретившись с такой ситуацией, стараются не подорвать успех соседа, а повторить его.

Утверждение о взаимосвязи силы и легитимности и критику упрощающих концепций "политики с позиции силы" см. Макс Вебер (1946), "Политика как призвание" и "Престиж и мощь "великих держав"".

Аналогичное возражение на неисторическую позицию теории реализма Кеннета Уолтца, но с марксистской точки зрения, приведено в Robert W. Cox., "Social Forces, States and World Orders; в сб. под редакцией Robert O. Keohane, Neorealism and Its Critics (New York: Columbia university Press, 1986), рр. 213—216. См. также Geirge Modelski, "Is the World Politics Evolutionary Learning?" International Organization 44, no. 1 (Winter 1990): 1-24.

Joseph A. Schumpeter, Imperialism and Social Classes (New York: Meridian Books, 1955), р. 69.

Там же, стр. 5

Шумпетер не пользуется понятием тимоса, вместо этого давая довольно функциональное или экономическое определение безграничной жажды завоевания как пережитка времен, когда она была необходима, чтобы выжить.

Это оказалось верным даже в Советском Союзе, где жертвы операции в Афганистане оказались куда более политически заметны, даже при брежневском режиме, чем были склонны думать внешние наблюдатели.

Ни один из этих трендов не противоречит ни высокому уровню насилия в современных американских городах, ни все более привычному изображению насилия в популярной культуре. Для основных обществ среднего класса в Северной Америке, Европе и Азии личный опыт насилия или смерти куда ниже, чем два-три века назад,пусть даже толькопо причине улучшений в здравоохранении, из-за которых снизилась детская смертность и выросли сроки ожидаемой продолжительности жизни. Графическое изображение насилия в фильме — возможно, отражение того, насколько оно не является обычным в жизни тех, кто ходит этот фильм смотреть,

Tocqueville 1945. Vol. 2. Р. 174-175.

Некоторые из этих утверждений сделал Джон Мюллер (John Mueller) в книге Retreat from Doomsday: The Obsolescence of Major War (New York: Basic Book, 1989). Мюллер указывает на исчезновение рабства и дуэлей как на примеры долго существовавшей общественной практики, отмененной в современном мире, и предполагает, что большую войну между развитыми странами, быть может, ожидает та же судьба. Он верно указывает на перемены, но, как замечает Карл Кайзен (Carl Kaysen 1990), они представлены как изолированные явления, происходящие вне общего контекста эволюции человеческих обществ за последние несколько сот лет. Отмена рабства и дуэлей имеет общие корни с отменой отношений господина и раба, произведенной Французской революцией, и обращением жажды признания у господина в жажду рационального признания универсальным и однородным государством. Дуэль в современном мире была бы явлением искусственным со стороны человека с моралью господина, желающего рискнуть жизнью в кровавой битве. Коренная причина секуялрного увядания рабства, дуэли и войны одна и та же—то есть пришествие рационального признания.