Найденов невозмутимо кивает: «Обыск у Вас дома был до допроса?».
Вопрос снят.
Найденов: «Когда Вас поместили в СИЗО, вы помните?».
Судья: «Найденов! Вы предупреждаетесь за ненадлежащие вопросы. Это может повлечь взыскания вплоть до удаления из зала суда».
Найденов: «На записи мы видим Вас небритым. Это сколькосуточная небритость?».
Про небритость вопрос тоже не угоден, хотя бритьё к следственным действиям не относится.
Найденов: «Что у Вас за повреждение на левой кисти?».
Вопрос снят.
Найденов: «Вас Корягин консультировал перед допросом?».
Вопрос снят.
Котеночкина, адвокат Найденова: «Показания, которые Вы давали под запись, были следователем записаны дословно?».
Судья вмешивается: «Вопрос я снимаю, так как закон не требует дословной записи показаний».
Адвокаты защиты изумлены.
Закалюжный: «Возражаю. В законе сказано: «Протокол допроса – по возможности дословно». Ваша честь, предоставьте Яшину возможность задать вопросы свидетелю».
В ответ - с просьбой адвоката вовсе не связанное: «Суд предупреждает Вас о недопустимости нарушения порядка судебного заседания».
Закалюжный взрывается: «Я расцениваю Ваш ответ как препятствие адвокатской деятельности!».
Судья уже успела возвратить себе невозмутимый образ египетского сфинкса: «Уважаемые присяжные заседатели, прошу вас оставить без внимания заявление адвоката Закалюжного».
Адвокат Чубайса Сысоев: «На вопрос следователя, почему Вы вовремя не обратились в милицию, Вы пояснили, что у Вас был шок. Что Вас шокировало?».
Карватко: «Меня шокировало, что я человека 16-го видел, а потом сообщают, что он 17-го покушался на Чубайса».
Сысоев, хихикая: «И это помешало Вам прийти в милицию?»
Карватко, насупившись: «А что я им скажу – что я этого человека три раза видел?» Сысоев не по-мужски кокетливо: «Что же все-таки Вас так удивило?»
Карватко, глядя ему в глаза: «Если Вас завтра будут показывать по телевизору и говорить, что Вы обвиняетесь в преступлении, я тоже буду очень удивлен».
Прокурор приступает к оглашению еще одного документа следствия - заявления свидетеля Карватко, направленного им Генеральному прокурору Российской Федерации 30 марта 2005 года, то есть спустя всего лишь три дня после допроса, показанного в видеозаписи. Заявление небольшое, но до неузнаваемости меняющее смысл и тон только что состоявшегося допроса: «Я пришел к выводу, что на даче Квачкова могло готовиться покушение на Чубайса. Прошу допросить меня по этому вопросу».
Во как! Только что на протяжении всего допроса Карватко твердил одно: «не могут они быть причастны… не верю… нет, не причастны…». Так что же вдруг изменилось за эти три дня? Снова вопросы к Карватко.
Прокурор: «Вы данное заявление писали собственноручно?»
Карватко: «Я его переписал».
Першин: «Добровольно ли было написано это заявление?»
Вопрос снят.
Михалкина: «Слова в тексте заявления формулировали Вы сами?»
Карватко успевает сказать: «Нет».
Судья снимает вопрос и просит присяжных не обращать внимания на ответ.
Закалюжный, адвокат Яшина: «В этом заявлении Вы указываете лиц, по которым хотите дать более подробные показания. В связи с чем?»
Карватко: «Не я это заявление составил. Было указано, что так надо писать – я написал».
Судья прерывает Карватко и разражается гневом: «Вопросы - кто составил заявление, когда составил заявление – рассматриваются без присяжных заседателей. Адвокат Закалюжный, в отношении Вас могут быть приняты меры, в том числе по замене адвоката».
Закалюжный вспыхивает: «Это препятствование адвокатской деятельности. Вы удалили моего подзащитного, а теперь хотите расправиться со мной!»
Судья возвращается в позу сфинкса: «Уважаемые присяжные заседатели, Вы должны оставить без внимания нарушение прав адвоката Закалюжного и его подзащитного».
Оставлять без внимания нарушение прав стало в суде нормой, требование Пантелеевой восприняли как должное.
Прокурор попросил удалить присяжных, чтобы просить судью указать заседателям на причины прерывания видеозаписи – замену аккумулятора видеокамеры. «Не то, - обеспокоился прокурор, - защита опять будет намекать, что запись прерывалась по неизвестным причинам». И ещё просил прокурор показать на видеозаписи крупным планом руки Карватко, чтобы у присяжных не сложилось впечатления, что он подвергался насилию.
Судья: «Учитывая, что сторона защиты систематически доводит до сведения присяжных заседателей информацию о следственных действиях, и исходя из принципа равенства сторон, суд дозволяет государственному обвинителю огласить протокол допроса, включая в него процессуальные моменты». Чего только не сделаешь, исходя из принципа равенства сторон!
Читать дальше
