Адвокат Сысоев тут же принялся заносить в свою записную книжечку очередное предупреждение Миронову, с тем, чтобы потом, когда и того удалят из зала и будут судить заочно, представлять статистику злостной неисправимости нарушителя порядка.
Свидетеля Губарева допросили. Каких откровений ожидал от него прокурор, так и осталось невыясненным. Однако картинка, нарисованная даже этим свидетелем, выглядела для обвинения удручающей.
Губарев: «17 марта я пропустил через КПП автомобиль СААБ темного зеленого либо синего цвета, может быть, это был автомобиль «Вольво».
Прокурор нетерпеливо: «Так это был СААБ или «Вольво»?
Губарев: «Не могу сказать».
Прокурор: «Он был зеленый или синий?».
Губарев: «Не могу сказать».
Першин, адвокат Квачкова: «Почему, когда сотрудники милиции стали Вас расспрашивать про посторонние автомашины, вы вспомнили именно этот СААБ?».
Губарев: «Так меня только про этот СААБ и спрашивали».
Михалкина: «Вам эта запись из журнала КПП знакома: «Никаких милиционеров на территорию «Зеленой рощи» не пускать»? Подпись – Городецкий. Дата – 19 марта».
Крик души это, а не запись. Милиционеры, видно, так достали владельцев дач, что пришлось выпустить отдельное постановление об их опасности для окружающих. Во имя престижа родной милиции вопрос был снят.
Найденов: «Вам известно что-нибудь о фактических обстоятельствах по делу?»
Губарев напрягся: «Не понял вопроса».
Найденов: «О фактических обстоятельствах – это о покушении на Чубайса».
Губарев облегченно: «Нет, неизвестно».
Так и осталось загадкой, с чем приходил, зачем приходил этот свидетель, чего хотел от него прокурор, зачем он явил его присяжным?
Однако то был не самый загадочный момент в этом судебном заседании. Суду предстояло разбираться с аккумулятором, найденным недалеко от места взрыва. Брошен он был там, как пытается убедить суд обвинение, подрывниками, однако экспертиза дала однозначное заключение, что аккумулятор подрывникам не нужен был вовсе, в схему подрывного устройства он не входил. Но аккумулятор – это единственная ниточка, связывающая подрывников с Квачковым, ведь именно этот аккумулятор, как доказывает следствие, Карватко накануне 17 марта видел на даче Квачкова. И вспомнил об этом Карватко как раз накануне своего освобождения из тверского СИЗО, вернее, Карватко отпустили из тюремного изолятора после того, как его долго спрашивали про аккумулятор и он, наконец, про него вспомнил. Так будет и точнее сказать, и существеннее: ведь именно перед освобождением воспоминания Карватко обросли многими важными деталями, очень нужными следствию. То есть, опять же уточним, Карватко вспомнил и лишь после того как вспомнил то, что нужно было следствию, его отпустили.
Допрос Карватко в этот день продолжился после показа присяжным заседателям видеосъемки показаний Карватко на даче Квачкова.
Прокурор: «Вы подтверждаете содержание данного протокола?»
Карватко: «Частично. На Митькинском шоссе я по просьбе Яшина и Найденова не останавливался».
Прокурор: «Вы подтверждаете, что поднимались в квартиру в Жаворонках?»
Карватко: «Я указал дом, а на этаж мы не поднимались».
Найденов: «Почему в Ваших показаниях 2 апреля Вы ничего не говорили о повреждении руки, которое было у меня?»
Карватко: «Мне было запрещено об этом говорить».
Найденов: «Кем?».
Карватко: «Людьми, которые меня допрашивали».
Найденов: «А почему Вы ничего не говорили, что мы с Яшиным выпивали 16-го марта?»
Карватко: «Мне было сказано, что об этом не надо говорить».
Найденов: «Почему Вы не говорили в этих показаниях, что я должен был посмотреть и оценить работу по электропроводке на даче?»
Карватко: «Мне было строго регламентировано, что нужно сказать».
Найденов: «То есть фактически получается…».
Прокурор вскакивает: «Прошу запретить Найденову высказывать свое мнение!»
Судья спохватывается: «Уважаемые присяжные заседатели, прошу оставить без внимания информацию, содержащуюся в вопросах Найденова и ответах Карватко, в которых говорится о принуждении его к даче показаний. Он на следствии давал ответы по собственной инициативе».
Адвокат Першин: «В ходе показаний Вы действительно давали показания, которые хотели давать?».
Судья не дремлет: «Уважаемые присяжные заседатели, напоминаю, что существуют определенные правила рассмотрения дела присяжными заседателями. Это относится и к вопросам Першина».
Читать дальше
