Следователь: «Почему Вы сами не обратились в милицию?».
Карватко: «У меня вообще шок был. По телевизору говорили, что Квачков якобы причастен, но при обыске у него ничего не нашли. Что я мог в милиции сказать? Что мужики в баню собирались? По большому счету, в Москве разве хоть один человек пошел бы в таком случае в милицию?».
В этот момент некто, сидевший за спиной Карватко, выходит из комнаты.
Следователь настойчиво: «Те, кого Вы видели, они могли это совершить?».
Карватко легко, на выдохе: «Я не могу этого сказать. Я не знаю».
Следователь: «Кому-нибудь из родственников Вы говорили о покушении?»
Карватко: «Я разговаривал с женой. 20-го марта поехал в Москву, начал бомбить, все прокручивал в голове, и у меня сложилось мнение, что причастности Квачкова нет. И раздался телефонный звонок. Это звонил Роберт. Он спросил: ну, чего, ты виделся с кем-то из ребят? И он попросил меня уверенным тоном: встреться, объясни, что все это ерунда. Я понял, что не мог бы человек звонить на мой телефон, если бы что-то было. И у меня создалось впечатление, что Квачков однозначно не причастен к этому преступлению. Я вышел на кухню, там жена, она спросила меня: что случилось?»
На экране видно, как возвращается некто, помещается за спиной свидетеля. Тот снова начинает запинаться: «Я рассказал жене, у нее был шок, я ее попробовал успокоить. Объяснил, что Яшин звонил два раза, он взрослый человек, не может не понимать, что происходит. Может быть, это ошибка, но мне придется давать объяснения. Похоже, что, ну, не причастен Квачков. Я был у него на даче, ну, мужики собрались, ну, я ни сном, ни духом… А 20-го числа вечером я еду домой, звонок от Роберта. Он говорит: «Привет». Спокойный голос. Я ему говорю: «Петрович, это мой телефон, и ты мне звонишь». А он говорит: «Я понимаю, все нормально по этой ситуации, через день-два приеду». И у меня уверенность, что Роберт знает, что Квачков не может быть причастен к этому делу. А 21-го по телевизору стали говорить, что вроде есть у него алиби. И у меня стало появляться впечатление, что Квачков может быть действительно не причастен. Все, больше мне ничего не известно». Свидетель перевел дух.
Экраны погасли.
Но зал не успел перевести дух. Начался допрос Карватко по его видеопоказаниям на следствии.
Прокурор: «Давая показания в суде, Вы указали, что допрос велся путем прочтения каких-то листов. Но перед Вами лежал всего один лист. Почему Вы сказали, что листов было больше?».
Карватко: «Мне кажется, их было несколько».
Прокурор: «Кто его положил?».
Карватко: «Не знаю. Мне положили и велели читать».
Прокурор: «А как протокол допроса на 11 листах уместился на один листок?».
Карватко: «Там были записаны даты и факты».
Прокурор: «А почему Вы не смотрели постоянно на этот листок?».
Карватко: «Я постоянно на них смотрел».
Судья прерывает допрос: «Я поясню присяжным заседателям, что вопросы следственных действий по закону не обсуждаются. Но в связи с тем, что сторона защиты эти вопросы затрагивала, то я разрешаю стороне обвинения затрагивать эти вопросы во имя принципа равенства сторон».
Вдохновленная разрешением обсуждать следственные действия, в допрос включается сторона защиты.
Першин, адвокат Квачкова: «А кто такой Олег Васильевич Корягин, который стоял за Вашей спиной?».
Не тут-то было! Что дозволено Юпитеру, не дозволено быку. Вопрос снят.
Першин: «Сколько раз и почему прерывалась съемка допроса?».
Вопрос снят.
Першин: «Вы с адвокатом, присутствовавшим на допросе, заключали соглашение?».
Вопрос снят.
Михалкина, адвокат Миронова: «Адвокат интересовалась состоянием Вашего здоровья?».
Вопрос снят.
Михалкина: «Укажите количество лиц, присутствовавших на допросе?».
Вопрос снят.
Миронов, подсудимый: «Почему Ваша речь на видеозаписи была вялой, невнятной, рваной?».
Карватко: «Меня допрашивали несколько дней, прежде чем допросил следователь».
Миронов: «А что это за ожоги у Вас на руках?».
Судья: «Вопрос снимается как не относящийся к делу и не просматривающийся на видео».
Найденов, подсудимый: «Что за записи лежат перед Вами?».
Карватко: «Это записи, где мне определено, что нужно сказать следователю».
Найденов: «Вас допрашивали в СИЗО в качестве кого?».
Вопрос снят.
Найденов: «Вас в качестве свидетеля допрашивали?».
Уставшая снимать вопросы судья перешла к угрозам: «Найденов, я предупреждаю Вас о недопустимости неподчинения председательствующему судье».
Читать дальше
