Сергей Кургинян - Исав и Иаков - Судьба развития в России и мире. Том 2

И добавляет: «Оно будет отнято. Я его отниму».

На вопрос друга, что же именно он хочет отнять, герой дает очень емкий ответ: «Девятую симфонию» (имеется в виду, конечно же, так называемая революционная симфония Бетховена).

Вот что Ницше хочет отнять у человечества. Вот что он называет «несовместимым с жизнью». Для Ницше несовместимое с жизнью декадентство — это всё (и именно ВСЁ), что проникнуто жалостью, состраданием, апелляциями к любым разновидностям ненавидимой им справедливости.

Ибо справедливость для Ницше — это диктатура слабых, порабощающая сильных. И — препятствующая духу жизни, триумфально идущей по трупам «лузеров».

Все, что взывает к справедливости и состраданию, солидарности («то братья наши») и рыцарственной защите «материала, неспособного постоять за себя», — все это и есть «декадентство». А Христос для Ницше — перводекадент и корень декадентского зла, принесенного проклятыми евреями в великолепный греческий мир.

Ницше — вот что такое суть «белой» (антично-греческой) реставрации, призванной смести «красный» христианский мир.

Спасительные греческие «добавки» к христианству? Принцип спасительных добавок знаком нам всем по «перестройке–1». Вряд ли кто-то забыл о тогдашних предложениях, касающихся спасительных добавок рынка и демократии к замечательному в целом коммунизму. Покойный Шаталин, будучи советником последнего коммунистического вождя Горбачева, инструктировал начинающих рыночников: «Пусть только эти коммуняки клюнут на нашу наживку! Пусть только клюнут — и им конец!»

«Перестройке–2» нужны другие спасительные добавки. В том числе и греческая (эллинистическая) для спасения замечательного христианства.

«Греки нам помогут!» — обещает П.П.Гайденко. Они помогут! В начале XXI века они помогут РПЦ так же, как в конце ХХ-го Шаталин помог КПСС.

«Бойтесь данайцев, дары приносящих», — учили эти самые греки. В XXI веке любая адресация к благодетельному, спасительному возврату — к природе, эллинизму и т. д. — это инструмент демонтажа имеющегося. Мол, нам надо «вернуться к X», а нечто мешает нашему возвращению. Демонтируем мешающее — во имя благодетельного и спасительного «возврата к X». Потом оказывается, что вернулись вовсе не к X, а к чему-то совсем другому. Возникает новый, столь же спасительный Y. И вернуться надо к нему, а для этого…

Ну, хорошо, в конце 80-х это полагалось знать только специалистам по идеологическим спецоперациям. Но потом-то об этом узнали все. Это все опробовали на своей шкуре. На горьком опыте то есть. И что? Сейчас по второму разу? Мы к грекам возвращаемся от… от христианства?

Ницше, автор спецоперации «греки», проводившейся на рубеже XIX и XX столетия (одни назовут это «закатом Европы», другие — постдекадансом, третьи — «возвратом к истокам», четвертые — поминками по гуманизму), твердо знал, что греки — это его диверсия против христианства. Его инструментальный спецназ, средство «зачистки». С этого момента спецоперация «греки» стала почти нарицательной. Об этом много написано.

Но достаточно просто внимательно прочитать самого Ницше. И не абы как, а именно под заявленным мною выше углом зрения. Ницше гениально осуществляет спецоперацию «греки». На самом деле, греки ему, в отличие от людей, влюбленных в античность, нужны именно инструментально — буквально для сведения счетов с христианством.

Сведя данные счеты и широко используя на этом этапе Аполлона как гармоническое начало, противостоящее христианскому «декадансу» с его жаждой справедливости, Ницше тут же начинает освобождаться от Аполлона. Да, освобождаться. Обнаруживается, что Аполлон-то, конечно, хорош (в любом случае — намного лучше Христа)… Но по-настоящему велик только Дионис — дух ночи, хаоса, ближневосточной оргиастичности.

Как видите, я не на основе чистой игры ума разбираю определенные «термидорианские схемотехники», а соотносясь с историческими прецедентами. То, что Ницше осуществляет в своей книге «Рождение трагедии из духа музыки» (да и в других работах) это именно спецоперация «греки». Суть спецоперации — в освобождении от очень и очень многого (к вопросу о многослойности, которую я уже обсудил).

Трагедия родилась из духа музыки. И, казалось бы, надо восславить сразу и ее, и этот дух музыки. Но это не Ницше, это Бетховен. Ницше поступает иначе. Раз трагедия рождена духом музыки, значит, дух музыки важнее трагедии. А раз он важнее ее, то его триумф трагедию отменяет. Но что такое триумф духа музыки в чистом виде? Это Дионис.