Сергей Кургинян - Исав и Иаков - Судьба развития в России и мире. Том 2

Но вернемся к Ницше. Он показал, что (вот гадость-то!) дух беспокойства есть и у греков. А значит, для искоренения духа беспокойства (который Ницше связал с Дионисом и его оргиями) мало сказать «греки». Надо сказать «гармоничные греки, лишенные духа беспокойства». То есть не греки дионисийские, а греки аполлонические (сравни противопоставление Аполлона и Диониса у Ницше в «Рождении трагедии из духа музыки»).

Итак, третий ход в данной («христианско-термидорианской») игре предполагает превращение формулы «Августин плюс греки» в формулу «Августин плюс Аполлон».

На четвертом ходеэтой игры Аполлон обязательно должен «съесть» Христа. А христианско-термидорианская затея превратится в затею антично-реставрационную. Христос в ней уже не нужен так же, как в затее, связанной с постепенным переходом от коммунистического термидорианства к белой реставрационности, не нужен Ленин. При всей разнице фигур — аналогия абсолютная.

Но одно дело — играть подобным образом на коммунистическом поле. В условиях, когда метафизика носит и светский, и неявный характер. А другое дело — так играть на поле христианском.

Сначала Аполлон (гармоничные греки, которых привлекают для деиудизации христианства) «съест» Христа. Тут же окажется, что Аполлон недостаточен.

В игру будет введен Платон ( пятый ход, так сказать).

За Платоном замаячит Абсолют ( шестой ход).

За Абсолютом — Тьма ( седьмой ход).

Тьма и Абсолют, конечно же, «сожрут» Аполлона.

А когда они его сожрут, то задним числом в игру окажутся вовлечены и Дионис, и Кронос, и любая хтоника. Образуются самые причудливые конструкции. Ибо Тьма Тьмой и Абсолют Абсолютом, но жить-то, знаете, тоже надо. А раз надо жить и жизнь есть несправедливость (тот же Ницше), то ей не Аполлон нужен, не «боги, рожденные при свете дня», а «боги, рожденные в ночи». Американец Генри Торо, предвидя это, писал в своем «Вопле человека»: «У жителей островов Товарищества были боги, рожденные при свете дня, но они считались менее древними, чем боги, рожденные в ночи…»

Впрочем, Аполлон ли, Дионис ли, Кронос, Уран, Гея… Это уже виньетки. Важно, что не будет ни христианства, ни античности в подлинном смысле слова. Как говорилось у Салтыкова-Щедрина, «ни бога, ни идолов — ничего».

Занимаясь слишком долго экзистенциалистами с их Ничто (на самом деле, являющимся абсолютным метафизическим эквивалентом Тьмы и Иного), Пиама Павловна Гайденко в новом своем качестве, качестве защитника прорвы от хилиазма, не может избавиться от прежних страстей. И, что бы она ни делала, она в итоге все редуцирует до Иного.

Кстати, речь идет о некоей общей тенденции, в рамках которой занятия экзистенциалистами, увлеченными Ничто, зачастую превращают академический интерес к Ничто в нечто большее. А тут уже — один шаг от Ничто до Иного и Абсолюта, от экзистенциалистов до Платона. От Платона до гностиков.

Рассмотрев все эти частности, мы убеждаемся в самом главном.

В том, что ЭТА атака на хилиазм (в ее исполнении Пиамой Павловной) призвана на самом деле обеспечить тотальный и глубоко антихристианский триумф гностицизма.

Ради этого триумфа все позволено. Даже противоестественные гибриды из хилиазма и гностицизма организовывать и доверчивой публике подсовывать.

Не желая уподобляться инквизиторам и любителям наделять своих противников всеми возможными недостатками, должен сказать, что существует соседняя, более мягкая трактовка идеологических начинаний, подобных тому, которое я рассмотрел выше (Августин и греки против хилиазма и его адептов). Такая трактовка адресует к фундаментальному конфликту между реалистами и романтиками. Пока революционер низвергает строй и существующий порядок вещей, он является романтиком. Когда он завоевывает власть и устанавливает новый порядок вещей, он становится реалистом.

К сожалению, подобная трактовка в нашем случае не проходит. И очень важно понять, почему. Не проходит же она потому, что нельзя — В ПРИНЦИПЕ НЕВОЗМОЖНО — установить сколько-нибудь нормальный порядок вещей, опираясь на прорву. В этой невозможности — вся трагедия нынешней российской ситуации. А в чем-то уже и общемировой.

Всем, кто в нынешней ситуации (фундаментально отличающейся в силу вышеназванного от классических постреволюционных, известных человечеству) затевает разного рода войны против беспокойства, апеллируя к недопустимости оного и ратуя за реализм, хочется сказать: «Родненькие! Вы оглянитесь по сторонам! Вы голову под крыло не прячьте! Самого поверхностного взгляда на происходящее достаточно, чтобы стало очевидно до боли: речь идет не о защите добродетельного постреволюционного реализма от губительного революционного хилиастического неистовства! Речь идет о защите ПРОРВЫ! Вы ее, прорву эту самую, защищаете, лелеете, обеспечиваете, сопровождаете и так далее. Вы ей служите, ее от всего на свете оберегаете. От истории, суда, исправления, обсуждения даже. Вы жульнически прячете в рукав свой главный — политический и метафизический — козырь. И играете краплеными картами. Вы все те же игроки из Гоголя. Перестроившиеся в который раз перестройщики».