Александр Бовин - XX век как жизнь. Воспоминания

Или еще одна пиаровская акция (уже учились!): «Голосуйте за Бовина! Его кандидатуру поддерживают Б. Ельцин, Ю. Карякин, В. Коротич, Ю. Любимов, Р. Медведев, Р. Сагдеев, Ю. Черниченко, Е. Яковлев и многие другие». Но даже Ельцин не тянул против Крутова…

21 мая Крутов победил меня со счетом 69,7:27,5.

В лучших американских традициях поздравил его.

Меня тоже можно было поздравить: между поражениями в Союзе журналистов и в Загорском избирательном округе я одержал важную победу на другом фронте — родился внук Макар Сергеевич!

Дела семейные радовали — дела общественные огорчали.

Перестройка захлебывалась. За многоговорением Горбачева проступала растерянность. Куда мы забрели и куда направляемся? Русскому религиозному философу Льву Шестову принадлежат слова: «В страну обетованную придет лишь тот, кто не знает, куда идет». Возможно, это верно для тех, кто живет в масштабе столетий, но для политиков, для тех, кто измеряет время годами, это не годится. Исходная программа очеловечивания социализма, не подкрепленная продуманной стратегией и четкой тактикой, как-то расплывалась, становилась неосязаемой, а потому и ненужной. Кадровые перетасовки меняли один слой аппаратчиков на другой, но не меняли их идеологию. Многомиллионная партия вместо того, чтобы превращаться в авангард перестройки, становилась балластом.

Собравшийся в июле 1990 года XXVIII съезд КПСС выглядел как съезд побежденных. Демонстративно вышел из партии и покинул съезд Ельцин. Вышел не потому, что перековался из коммуниста в, допустим, социал-демократа, а потому, что хотел лишний раз уязвить Горбачева. Это был последний съезд КПСС. Правда, 25 июля следующего года пленум ЦК решит созвать XXIX съезд партии в ноябре — декабре 1991 года. Неопровержимое доказательство того, насколько руководство партии отставало от времени…

16 октября 1990 года Горбачеву была присуждена Нобелевская премия мира. Он заслужил ее. Заслужил потому, что сознательно, целеустремленно вел линию на окончание холодной войны.

Позволю себе аналогию. Октябрьская революция, строительство «социализма» в Советском Союзе имели и плюсы и минусы. Минусы — тоталитарный строй, массовые репрессии, убогий уровень жизни, железный занавес — затрагивали прежде всего Советский Союз. А плюсы — охрана труда, отпуска, пенсии, всеобщее образование, бесплатная медицина и т. п. — вышли далеко за пределы России. Напуганные Октябрем, испытывая давление рабочего движения, лидеры капитализма приступили к улучшению, облагораживанию капиталистического общества. И преуспели в этом.

Давным-давно английский историк и политический деятель Маколей втолковывал консерваторам: «Если хотите уцелеть — проводите реформы!» Его послушались и уцелели. Теперь послушались другого англичанина — лорда Кейнса. И не только уцелели, но успели вывести капитализм из зоны, где мог представлять опасность Карл Маркс.

В общем, съедобных плодов Октября оказалось больше на Западе, чем на Востоке.

То же можно сказать и о горбачевской перестройке. Ее плоды внутри страны пока не дошли до кондиций. Мы не научились пользоваться свободой. Но за пределами страны ими не нахвалятся. Кончилась холодная война, исчезла нависавшая с Востока угроза, объединена Германия, выпущены из лагеря страны Восточной Европы, отправлен на металлолом железный занавес, открывается огромный рынок, — и все это сделал Горбачев. Поэтому «там» его чтят гораздо больше, чем здесь. Это несправедливо. Но ведь и жить впроголодь, жить без надежды — тоже несправедливо…

Примерно с середины 1990 года мои тревоги стали перемещаться из социально-экономической плоскости в плоскость национальную. Тревожили всполохи по периметру Советского Союза. Социологи насчитали 76 точек, где межнациональная напряженность превысила «норму». Только в 1990 году погибли 782 человека и ранены 3617. Разрушены, сожжены, разграблены сотни домов. Появились десятки тысяч беженцев.

Тревожили, пугали авантюристические эскапады Ельцина, начавшего командовать «парадом суверенитетов».

Тревожила пассивная, опрокинутая в прошлое позиция Москвы. Это продемонстрировал сентябрьский (1989) пленум ЦК КПСС. Он специально занимался национальной политикой. Но он не встряхнул партию, не поставил вопрос о решительном пересмотре сложившихся отношений между Союзом и республиками, не дал четких направляющих для выработки нового союзного договора.

На 17 марта 1991 года был назначен Всесоюзный референдум о сохранении Союза ССР. 19 февраля «Известия» печатают мою статью «Почему я скажу „да“». Приведу несколько абзацев.