Александр Проханов - Путин, в которого мы верили

Не следует иронизировать. Здесь нет места скептическому уму или циничному неверию. Путин возвращается во власть, и возвращается в новом качестве. Это качество угадывается в перечисленных, далеко не полных сюжетах. Прежний Путин исчез, он себя изжил, израсходовал. Нарождается новый Путин. Так в коконе у невидимой куколки образуются неведомые прежде органы, происходит преображение, и скоро все увидят, какой узор на крыльях вспорхнувшей бабочки.

Прежний Путин зафиксировал свое место в русской истории. Он разгромил сепаратизм, выиграл «Вторую чеченскую», наложил жесткие швы на расползающуюся дерюгу ельцинского государства. Спас само государство. И это — неоценимая заслуга. Но, остановив распад, он не сообщил России движение, не устремил ее в будущее, не «запустил» Развитие. Накопленные для Развития деньги пошли по ветру. Остановленная, вне Развития, страна стала стремительно разлагаться. Построенный Путиным самолет не взлетел и рассыпается на заросшей лебедой взлетной полосе. Страна похожа на прикованного Прометея, к которому устремляются орлы со всех концов света, чтобы расклевать печень, глаза и сердце.

Новый Путин не сможет действовать среди прежних карнавальных политтехнологий, заменяющих Развитие. Ибо это — неизбежный крах страны. Ему придется остановить безудержное вымывание капиталов из России, вновь скопить ресурс Развития, пошарить в портмоне у олигархов. Ему придется срочно воссоздать могучую армию и военно-промышленный комплекс, без которого сегодняшние военные «реформаторы» закупают у англичан снайперские винтовки, а у французов — вертолетоносцы. Ему придется подавить «врагов Развития» и «друзей распада», которые господствуют в политических и экономических элитах. Он должен остановить разрушение исторического пространства России, когда вновь, с попустительства власти, разгорелась война «красных» и «белых», рассекается световод единой русской истории.

Какими методами станет действовать новый Путин при дефиците исторического времени и ресурсов Развития? Как обойдется с тем, что Сталин является самой популярной фигурой в народе? Станет ли противодействовать этому, натравливая «сталиноедов» Ципко и Сванидзе на метафизического вождя? Или воспользуется загадочной русской формулой: «душа — христианка, народ — сталинист»?

04.08.2010

Горит страна. Полыхают леса. Испепеляются города и селения. Дороги забиты беженцами и погорельцами. Вой и стенания. Все новые очаги возгорания, будто движется по стране невидимый поджигатель и кидает свой факел в раскаленные от жары леса. Гигантские комья огня вырываются из пламенеющей чащи, летят в небеса, переносятся, как чудовищные птицы, через огромные пространства, там падают на головы людей, на крыши домов и кроны деревьев, и начинают реветь и плескаться пожарища.

Не так ли загорается общество? Не так ли множатся в нем источники злого пламени? Там брошена одинокая спичка социального раздражения, здесь запалили небольшой костер народного недовольства… И вот уже страшная огненная буря несется от Владивостока до Смоленска. Грохочут тачанки, белым офицерам вколачивают гвозди в погоны, пленных красноармейцев в нижнем белье выводят на донские откосы.

Триумфальная площадь в Москве, которую уже несколько месяцев штурмуют протестанты, является таким очагом возгорания. «Стратегия 31» по своей гениальной простоте есть удивительное изобретение поистине огненной мысли. Крохотные группы «несогласных» бьют в бастионы власти под телекамерами мировых агентств, отступают под ударами милицейских дубинок, кричат, когда их за волосы волокут в автозаки. Но с каждой новой атакой число протестантов множится, голоса в мире становятся все истошнее, и власть начинает дрожать. Публичное насилие, тупая жестокость милиции и явная или мнимая жертвенность атакующих притягивают к этому месту внимание мира, множат число нападающих протестантов.

В эту воронку со все убыстряющимся вращением со временем могут затянуться гигантские массы людей — не меньшие, чем те, что наводнили Москву в 1993 году.

Второй очаг возгорания — на окраинах Москвы: Химкинский лес, который хрустит под топорами и бульдозерами. Платная олигархическая, предназначенная для богачей дорога, истребление оставшейся вокруг Москвы робкой беззащитной красоты рождает в населении не просто протест к строителям — хозяевам будущей дороги, но ненависть к власти как таковой. Ее ассоциируют со всем губительным и смертоносным в стране.