Андрей Сахаров - Собрание сочинений. Тревога и надежда (статьи, письма, выступления, интервью). Том 1. 1958—1986

Летом этого года крымский татарин Муса Мамут совершил акт самосожжения, желая привлечь внимание к трагическому положению крымских татар. Когда его, уже умирающего, везли в больницу, он сказал: «Должен же был кто-то это сделать».

Острота национальных проблем в СССР подчеркивается жестокостью политических репрессий в национальных республиках — на Украине, в Прибалтике, в Армении и других. Приговоры в национальных республиках особенно суровы, а поводы к ним еще менее обоснованы.

Конституция СССР формально провозглашает свободу совести и отделение Церкви от государства. Но фактически официально признанные Церкви находятся в унизительном положении тотальной зависимости от государства в административном и в материальном отношении; они лишены права религиозной проповеди, права церковной благотворительности, их священники и старосты назначаются советскими органами.

В этих условиях необходимо отдать должное скрытому нонконформизму многих рядовых священников и верующих этих Церквей.

Восстающие против зависимости от властей Церкви подвергаются особо жестоким преследованиям — вплоть до отбирания детей от родителей, помещения верующих в психиатрические больницы, арестов, осуждений, конфискаций и даже террористических актов, которые никогда не расследуются.

Недавно мы все были потрясены арестом восьмидесятитрехлетнего духовного руководителя Церкви Адвентистов Седьмого Дня Владимира Шелкова, ранее проведшего более двадцати пяти лет в заключении. Приверженцы этой Церкви подвергаются особенно безжалостным репрессиям за религиозную деятельность и вынуждены зачастую жить на нелегальном положении.

Не менее трудным является положение независимого крыла Баптистской Церкви, униатов, пятидесятников, так называемой Истинно Православной Церкви и некоторых других.

В республиках Прибалтики и в западных областях Украины преследования религии часто носят антинациональный характер. Так, в Литве большим ограничениям подвергается католическая церковь и жестоко преследуется анонимный журнал «Хроника Литовской Католической Церкви», его издатели и распространители.

Я говорил выше о положении в СССР, являющемся особенно нетерпимым. Как известно, в некоторых странах Восточной Европы героические усилия верующих и руководителей Церкви, таких как Миндсенти в Венгрии и Вышинский в Польше, способствовали установлению гораздо более нормального положения. Авторитет, которым пользуется Церковь в этих странах, явился одним из факторов, способствовавших уменьшению тоталитарного давления на человека.

Особая проблема — эмиграция по религиозным мотивам. Сейчас в американском консульстве в Москве уже несколько месяцев находятся в добровольном заточении члены двух семей пятидесятников — Ващенко и Чмыхаловы, уже более шестнадцати лет добивающиеся выезда из СССР, прошедшие все формы преследований, вплоть до тюремного заключения. Теперь советские газеты, издающиеся по месту их постоянного жительства, объявляют их «шпионами» иностранных государств; кто знает, не готовят ли им участь Щаранского, если они решатся покинуть территорию консульства, около которого день и ночь дежурят машины КГБ. Выезда безуспешно добиваются очень многие их единоверцы (некоторые общины почти в полном составе), многие баптисты и другие верующие.

Наравне с правом свободного выбора страны проживания облик общества сильней всего определяется правом на свободу убеждений и распространение информации. Этому праву противоречат имеющиеся в уголовных кодексах республик СССР статьи, дающие возможность преследовать именно за эти ненасильственные и законные в любом демократическом государстве действия (статьи 70 и 190 1УК РСФСР). Сотни узников совести — в том числе один из редакторов «Хроники текущих событий», крупный ученый-биолог, мой близкий друг Сергей Ковалев — находятся в заключении по этим статьям. Политические суды по обвинениям этого рода в СССР и странах Восточной Европы происходят с грубейшими нарушениями права обвиняемых на рассмотрение их дела по существу, на защиту от инспирированной клеветы, с нарушениями гласности. Никого, кроме самых близких родственников обвиняемых, не пускают на формально открытые процессы, а на многих последних судах не могли присутствовать даже жены и матери обвиняемых — воистину есть что скрывать (так же, как в лагерях и тюрьмах, но об этом ниже).

Недавно внимание всего мира было привлечено к подобным беззаконным судам над членами групп содействия выполнению Хельсинкских соглашений, которых судили по этим же статьям, — над Орловым, Гинзбургом, Щаранским, Пяткусом, Лукьяненко, Костава, до этого — Руденко, Тихим, Мариновичем, Матусевичем, Гаяускасом и др.