Олег Арин - Россия в Средней Азии и на Кавказе - «центр силы» постсоветского пространства

Важен также аспект кадровой политики в регионах — от состава государственных служащих в регионах всех структур исполнительной и законодательной власти зависит стабильность в субъектах РФ [45]. Например, сегодня ключевые позиции в Республике Дагестан заняты представителями даргинцев (второй по численности после аварцев народ). Позиции нынешних властей считаются сильными. Это стало возможно благодаря отмене положения Конституции Республики Дагестан, предусматривающего ротацию поста главы республики по национальному признаку. Нынешнего главу республики даргинца Магомедали Магомедова может сменить даргинец Сайд Амиров (мэр Махачкалы). Таким образом, представителям других национальностей трудно рассчитывать на пост главы Республики Дагестан, что не является социально стабилизирующим фактором. Анализ кадровой структуры в субъектах Российской Федерации указывает на сложную ситуацию в части пропорционального представительства всех наций и народов России как в системе государственной службы в целом, так и в органах государственной власти и государственного управления субъектов Российской Федерации.

Подробно этот аспект применительно к национальным республикам и «русским» регионам Российской Федерации проанализирован в работе Л. Рубана «Государственная служба России: национально-кадровая представленность» [45], а нам сейчас важен его вывод по вопросу национальной представленности в кадровой политике в регионах: статистические данные о национально-кадровой структуре государственной службы в регионах свидетельствуют о том, что в ряде национальных республик Российской Федерации нарушается принцип пропорционального представительства наций и народов, в них проживающих, о нежелании политической элиты данных субъектов трансформироваться в соответствии с современными требованиями, и показывают, что базовым принципом в ряде республик до сих пор остается расстановка «своих» (по «крови» и духу) людей на ответственные посты [45]. Необходима более четкая федеральная кадровая политика в регионах РФ, включая национальные республики.

Национализм, чем бы он ни прикрывался, является выражением на Северном Кавказе глобального противостояния «Север-Юг». Если в Европе процесс «оюжанивания» происходит за счет официальной и нелегальной миграции из Африки (тот же Алжир), из Азии (Турция и Иран), то в Российской Федерации к ним добавляется и контактно-ползучий вариант. Россия заселяется из Закавказья, из Средней Азии, из Украины, из Китая, из всего «ближнего» и «дальнего» зарубежья. При открытых границах за счет России решается земельная проблема «Юга». К сожалению, этого не понимает российское руководство. Если и дальше будет продолжаться подобная политика в отношении «национальных» территорий, то «новая Чечня» не за горами [30]. Необходимы определенные изменения российской политики в «ближнем» и «дальнем» зарубежье с учетом значимости для России причин «южной» миграции.

Ряд российских экспертов достаточно подробно осветил причины расширения ваххабитской идеологии в Дагестане [по: 4; 18; 34; 47] перед вторжением чеченских боевиков:

- происходила пауперизация экономически активного населения, особенно остро вопрос отсутствия возможности легальными источниками дохода прокормить семьи стоял в горных аулах Дагестана и ряда других северокавказских республик;

- хотя вопиющая «вилка доходов» в различных социальных группах наблюдалась во всех регионах РФ, но именно на Северном Кавказе нижний уровень доходов уходил далеко вниз за минимальный прожиточный уровень, что приводило к росту протестных настроений;

- на последний фактор налагались протестные настроения в связи с усилением коррупции и преступности, опять-таки связанной в немалой степени с безработицей;

- ваххабитские проповедники активно критиковали все эти негативные явления в современном кавказском обществе, умело использовали в своих целях идеи братства и социальной справедливости, заложенные в исламе, и призывали немедленно и любыми путями установить шариат для устранения всех пороков общества;

- молодежь привлекала простота, доступность идей, здоровый образ и нормальный интернационализм в жизни членов ваххабитских общин.

Заметим в связи с этим, что большая часть причин расширения социальной базы ваххабизма продолжают действовать и в настоящее время, и корни ваххабизма на Северном Кавказе лежат, как видно из вышеприведенного анализа, не столько в идеологии ислама, сколько в общественно-экономическом устройстве местных обществ. У ваххабитского движения на Северном Кавказе сложилась своя особая социальная база [18; 34]. Подавляющее большинство последователей ваххабизма в регионе составила молодежь, которая, во-первых, еще не успела интегрироваться в общинную жизнь и поэтому имела возможность открыто возмущаться теми порядками, которые, по их мнению, противоречили исламу и были обузой в материальном плане. Во-вторых, трудоспособная и социально активная молодежь в первую очередь стала жертвой безработицы в горских республиках. В целом по Северному Кавказу до 70% молодых людей в возрасте моложе 30 лет не имеют сегодня работы. В Республике Дагестан, где ваххабизм распространился наиболее широко, среди молодежи в возрасте 18-28 лет безработица составляет почти 60% [18].