Георгий Почепцов - Революция.com - Основы протестной инженерии

Сам процесс порождения такого разочарования Александр Ослонрисует следующим образом: «Может возникнуть положительная обратная связь, разрушающая прошлый образ. Эта схема действует так: есть некоторые ворота для восприятия, и если они приоткрыты, то впускают в себя негативные и пессимистические интерпретации, а за счет этого ворота открываются еще шире, туда может войти еще больше негативных интерпретаций. В итоге может возникнуть некоторая критическая масса негатива, когда у человека происходит инверсия оценок происходящего, то есть наступает то, что в просторечии называется разочарованием. Я тебя полюбил – а нынче разлюбил. Оптимизм сменяется пессимизмом. Именно в период такого переходного процесса манипулятивные технологии особенно эффективны. Когда ворота закрыты – тефлон, от него все отскакивает. Когда ворота постепенно приоткрываются – наступает время ментальных перемен» [13].

«Перегретая», «доведенная до кипения» виртуальная реальность вступает в соприкосновение с «холодом» подлинной реальности. Есть, вероятно, оптимальные соотношения «температур» этих двух миров. Расхождение всегда плохо. Но виртуальность должна быть разогрета для проведения смены социального мира, в противном случае он будет законсервирован, что не допустит никаких изменений.

Человечество всегда пользовалось определенными обрядами для маркировки социальных изменений, например обряд инициации. То есть виртуальность проходила определенный процесс для того, чтобы разрешить смену реальности. Причем это происходит даже в случае желаемых изменений. В революции присутствуют как сторонники, так и противники. Поэтому виртуальность должна стать такой, чтобы блокировать действия противников.

Роль феномена виртуальности видна в том, что за 2004 год доходы украинцев возросли на 22,5 % [14]. По масштабам роста торговли, которая отражает как реальные, так и теневые доходы, также можно с уверенностью отодвигать материальный фактор как движущую силу революции на задний план. Плюс к этому основные игроки Майдана – это те, кто нормально зарабатывал – средний класс, причем скорее будущий, чем настоящий. Возможно, материальные результаты постепенно требуют иных форм управления, ведь известно, что при определенном уровне ВВП на душу населения становится невозможным уход от демократии.

Александр Чумиковподчеркивает разрывность между виртуальным политическим обещанием и его материализацией [15]. Такие разрывы он предлагает ликвидировать за счет методов политического брендинга, когда информация будет доводиться до целевых групп не через рациональные разъяснения, а с помощью закодированных образов.

Если Украина видит в происшедших изменениях естественный процесс волеизъявления [16], то Россия – злую волю, пришедшую извне, направленную на создание вокруг России соответствующего «санитарного кордона» [17]. Соответственно совершенно изменился тон оценки собственных антиправительственных выступлений, происшедших в России. Если обычно либеральная пресса стояла на стороне протестующих, то сегодня большой объем текстов направлен против них [18–19]. Это произошло именно так, поскольку в схему рассуждений власть – оппозиция теперь оказывается вплетенной и украинский вариант развития событий. Поэтому тексты и рецепты звучат с позиции власти, не со стороны революции, а со стороны контрреволюции: «На фоне благополучной Москвы особенно опасными для Кремля могут быть волнения в ключевых субъектах Федерации, где местная власть слаба(Петербург, Нижний Новгород, Самара), либо там, где есть объективные предпосылки длясепаратизма (Татарстан, Башкирия и другие национальные республики)» [19]. Это несомненно инструкция обратного рода.

В целом оранжевая революция стала демонстрацией нового развития виртуальностей и повышения их роли в политических процессах. Эти новые черты можно суммировать в следующем виде:

• происходит дематериализация материального, приводящая к тому, что в материальном акцентируются черты виртуального порядка;

• стираются четкие грани между виртуальным и материальным, такая информационная среда, как телевизионная, позволяет легко переходить из одного мира в другой;

• выход на социальные изменения требует создания четких виртуальных объектов и целей, которые облегчают такой переход;

• существуют запреты на разрушение виртуальностей, такие же строгие, как и запреты на разрушение объектов физического мира;