С начала 2000-х годов создание наиболее благоприятных условий для экономического роста официально провозглашено стержнем всей государственной политики. Внутренняя и внешняя политика России во многом, если не в основном, подчиняется решению этой задачи. Национальная идея России официально толкуется в терминах конкурентоспособности и успеха в условиях ставших глобальными рынков. Таким образом, свершилось небольшое чудо: «первое в мире социалистическое государство рабочих и крестьян», где в отличие от стран Центральной и Восточной Европы, Балтии, даже Китая и Вьетнама ни у кого из здравствовавших в конце 1980-х годов граждан не было и не могло быть личного опыта участия в рыночной экономике, где даже до революции 1917 г. рыночные отношения были развиты слабее, чем где бы то ни было еще в Европе, всего за несколько лет трансформировалось в общество, где главным движителем стали «строители капитализма».
ЕЩЕ В НАЧАЛЕ 1980-Х ГОДОВ, в разгар разлагающего «застоя» советское руководство стало ощущать опасность утраты идеологического контроля над населением. Появившаяся тогда же идея организации системы контрпропаганды фактически предполагала диалог с идеологическим противником. Такой диалог, в свою очередь, заставлял советских «контрпропагандистов» в поисках аргументации «возвращаться к истокам», прежде всего к Ленину и «старым большевикам». Вскоре, уже в начале правления Горбачева, была предпринята попытка «очищения от скверны застоя» путем «нового прочтения» Ленина, а также его соратников, позднее репрессированных Сталиным, – прежде всего Николая Бухарина. Эти попытки не только потерпели поражение, они фактически свидетельствовали либо о фальшивом характере, либо, в лучшем случае, о безнадежной устарелости советских «социалистических ценностей».
Советские власти уделяли исключительно трепетное внимание образу страны и ее правителей за рубежом. На строительство «потемкинских деревень», несмотря на их малую эффективность, а иногда и обратный эффект, традиционно не жалели средств. Стремление «искривить западное зеркало» в благоприятном для СССР направлении было постоянной заботой аппарата внешнеполитической пропаганды. В принципе, такой подход не изменился и после прихода к власти Горбачева, хотя оснований для позитивного освещения советской действительности стало прибавляться. В связи с первым появлением Раисы Горбачевой на международной арене помощник генерального секретаря Черняев сделал характерную запись в дневнике: «Будем хоть на Западе выглядеть нормальными людьми» 50. Одной видимости, однако, скоро оказалось мало.
Открытие Советского Союза Западу во второй половине 1980-х годов требовало иного, чем прежде, качества общения. В ходе философского диалога на высшем уровне слабости советской аргументации стали очевидны для самих советских руководителей. «Встреча у камина» между Горбачевым и Рональдом Рейганом в Женеве в 1985 г. прошла еще вполне в духе военно-политической разрядки и мирного сосуществования. Знаменитый диалог Горбачева и британского премьер-министра Маргарет Тэтчер в Москве в 1987 г., однако, велся уже по широкому кругу проблем и глубоко, всерьез. Этот разговор, несомненно, повлиял на эволюцию взглядов генерального секретаря ЦК КПСС. От лозунга «больше социализма» Горбачев стал все заметнее склоняться к примату общечеловеческих ценностей. Амнистия диссидентов и символическое возвращение Андрея Сахарова в Москву из ссылки, публикация Декларации ООН о правах человека и широкое распространение Хельсинкского заключительного акта свидетельствовали о выходе лидеров Перестройки за пределы сталинско-сусловской идеологической парадигмы.
Вначале дозированное, но уже вскоре лавинообразное развитие гласности привело к публикации прежде запрещенных материалов, в том числе иностранных и эмигрантских. Прекратилось глушение западных радиопередач, открылись отделы специального хранения библиотек. «Московские новости», «Огонек», «Новое время» и другие издания, раздвигая границы свободы слова, строили интеллектуальные и эмоциональные мосты с внешним миром. Западная пресса стала распространяться свободно, в том числе на русском языке (не только деполитизированные «Америка» и «Англия», но и специальное еженедельное издание «Нью-Йорк тайме»). От «промежуточных» параллельных публикаций западных («спорных») и советских («наша точка зрения») материалов нарастала тенденция к неподцензурной свободной прессе. Одними из первых стали появившиеся на рубеже
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу