Дмитрий Тренин - Интеграция и идентичность - Россия как «новый Запад»

Российский бизнес в отличие от чиновничества интегрировался в мировую экономику на микроуровне. С отменой государственной монополии внешняя торговля приобрела невиданное значение. Объем внешней торговли России составил во второй половине 1990-х годов 20–25 % ВВП (для сравнения: в зоне евро – 17 %, в Японии – 12 %, в США – 11 %) 43. Экспортно-импортные операции лежали в основе большинства сколько-нибудь крупных бизнесов, возникших в 1990-е годы, а энергетическое «профилирование» страны в 2000-е годы подняло значение сырьевого экспорта до беспрецедентных в истории страны значений.

Посткоммунистическая трансформация – еще не модернизация. Начальные стадии трансформации сопровождаются разрушением, снижением общего уровня 44. Крах советской промышленной экономики сопровождался расцветом сырьевого экспорта. Экспорт энергоносителей, металлов, леса и, наоборот, импорт продуктов питания, оргтехники и пр. стал основой для быстрого обогащения «новых русских». В то же время попытки выхода на мировой рынок ряда высокотехнологичных предприятий (в основном военно-промышленного комплекса) принесли им лишь ограниченные успехи или вообще окончились провалом.

Отмена жесточайшего в прошлом валютного контроля имела огромное психологическое значение. Произошла тотальная долларизация российской экономики. В условиях гиперинфляции первой половины 1990-х годов функцию реальных денег стал выполнять американский доллар. На всем протяжении 1990-х российские рубли рассматривались как постоянно дешевевшие расчетные знаки для незначительных покупок. С тех пор обменный курс доллара (а позднее и евро) сообщается российскими СМИ с той же частотой, что и прогноз погоды и цена на нефть. Ситуация отчасти изменилась лишь с 2000-х годов в результате ослабления доллара, роста курса евро и укрепления рубля. В то же время государство отказалось от жесткого административного регулирования курса национальной валюты. Достижение рублем внутренней конвертируемости стало важнейшим индикатором его функциональности как денежной единицы. Из страны, в которой денег в полном смысле слова не было, а глава правительства мог произвольно определять обменный курс валюты 45, Россия превратилась в страну, где деньги определяют едва ли не все.

Приватизация первой половины 1990-х годов быстро создала группу крупных собственников, способных выступать на национальном и международных рынках. Она же открыла Россию для иностранных капиталовложений. По состоянию на 2004 г. страна накопила 82 млрд долл. инвестиций из-за рубежа, в том числе 37 млрд прямых инвестиций 46. В России функционирует 15 тыс. предприятий с иностранным капиталом, на которых занято 1,5 % работающих и производится 8 % ВВП страны 47.

Восстановление в России частной собственности стало главным символом и материальной основой возвращения страны в мировое экономическое и политическое пространство. Всплеск коррупции, сопровождавший приватизацию, являлся не только «неизбежным злом», но и инструментом встраивания бывшей советской номенклатурной элиты, «красного» директората, коммунистической и националистической оппозиции в систему новых экономических отношений. Фактически в конце XX в. Россия пережила вторую в своей истории капитализацию – только не постфеодальную, как в XIX столетии, а постсоциалистическую.

Несмотря на все издержки «строительства капитализма» 48, рыночный вектор развития российской экономики укреплялся на всем протяжении 1990-х годов. Даже финансовый крах августа 1998 г. стал объективным свидетельством интегрированности российской экономики в мировую. Волна кризиса, поразившего развивающиеся рынки, поднявшись в Юго-Восточной Азии, дошла до Южной Америки. Россия оказалась промежуточным звеном в ее распространении. Быстрый выход российской экономики из кризиса 1998–1999 гг. стал не только следствием радикального изменения конъюнктуры нефтяных цен, но и свидетельством устойчивости нового капитализма 49. «Молодые реформаторы» оказались дискредитированы. Старые «учителя» (деятели МВФ, Всемирного банка, Министерства финансов США и др.) отошли в сторону. Тем не менее пришедшие к власти идеологические оппоненты Гайдара, Чубайса и Немцова (Е. Примаков, Ю. Маслюков и др.) не изменили главного направления экономической политики. Таким образом, далеко еще не став либеральной демократией, Россия приобрела рыночную экономику. Рыночный статус России был официально признан в 2002 г. США и Европейским союзом.