Иван Осадчий - Как это было… К истории Компартии РСФСР – КПРФ

Октябрь прошествовал триумфально и почти бескровно. Вот бесстрастные данные на этот счет: из почти 100 губернских и других наиболее крупных центров, включая Петроград и Москву, только в 16 вопрос о власти был решен вооруженным путем, причем в скоротечной борьбе (1–2 дня), в остальных – мирно. Наиболее ожесточенное сопротивление контрреволюция оказала в Москве, но тоже обожглась. Бессилие противников Советской власти особенно ярко показал бесславный финал сопротивления главного антисоветского очага на Дону. Его предводитель атаман А. М. Каледин, убедившись в безнадежности остановить революцию, заявил на заседании своего правительства: «Положение наше безнадежно. Население не только нас не поддерживает, но настроено к нам враждебно. Сил у нас нет, и сопротивление бесполезно». Он сложил с себя полномочия войскового атамана и в тот же день, 29 января 1918 г. (ст. стиля), покончил с собой (Деникин А. И. Очерки русской смуты, т. 2, с.220). Тем самым на планах внутренней контрреволюции – перечеркнуть Октябрь – была поставлена многозначительная точка.

Казалось бы, приведенные факты должны были бы посрамить фальшивомонетчиков от истории. Но не тут-то было! Один из них, профессор М. Капустин, в своей раздувшейся от вымыслов «Утопии» в 33 печ. листа применительно к периоду триумфального шествия Советской власти, ничуть не смущаясь, уверяет своих читателей, будто «эта власть» утверждалась «на крови и костях» (Указ. соч. С. 143).

Широчайшая поддержка Октября большинством трудящихся, считавших революцию своей, кровной, открыла перспективу свести борьбу за власть к минимуму жертв. Об этом сразу же после победы вооруженного восстания заявил В. И. Ленин: «Нас упрекают, что мы применяем террор, но террор, какой применяли французские революционеры, мы не применяем и, надеюсь, не будем применять» (Ленин В. И. Полн. собр. соч., т.35. С.63). Как и во всех революциях, в Октябре ответные удары наносились лишь тогда и в той мере, когда и в какой мере это вызывалось сопротивлением контрреволюции. Поскольку это сопротивление до начала гражданской войны и военной интервенции было относительно слабым и скоротечным, первые месяцы Советской власти характеризовались ее весьма терпимым отношением к своим противникам. Многие из их рядов засвидетельствовали этот знаменательный факт перед историей. Так, член ЦК партии меньшевиков Д. Далин, уже находясь в эмиграции и подводя итог пережитому, писал: «И отнюдь не сразу они (большевики. – Авт.) вступили на путь террора. Странно вспоминать, что первые 5–6 месяцев Советской власти продолжала выходить оппозиционная печать, не только социалистическая, но и откровенно буржуазная. Первый случай смертной казни имел место только в мае 1918 г. На собраниях выступали все, кто хотел, почти не рискуя попасть в ЧК. «Советский строй» существовал, но без террора… Гражданская война дала действительно толчок развитию террора» (Далин Д. После войн и революций. Берлин, 1922. С. 24–25).

А вот еще одно авторитетное свидетельство. Его автор – Р. Локкарт, – очевидец тех событий. Он вспоминал: «Петербургская жизнь носила в те недели довольно своеобразный характер… Террора еще не существовало, нельзя было даже сказать, чтобы население боялось большевиков. Газеты большевистских противников еще выходили, и политика Советов подвергалась в них жесточайшим нападкам…». Усиление красного террора, подчеркивает далее Локкарт, «явилось следствием обострения гражданской войны. В гражданской же войне немало повинны и союзники… Нашей политикой мы содействовали усилению террора и увеличению кровопролития» (Локкарт Р. Буря над Россией. Рига, 1933. С. 227). Может быть, обличающим большевиков в развязывании террора и сочинять небылицы есть что возразить процитированным авторам, свидетелям тех событий?

Нет, Советская власть, как и заявлял Ленин, проявляла к своим политическим противникам большую выдержку и терпимость. Она отпустила под честное слово ген. Краснова, возглавлявшего поход мятежников на Петроград. Где он потом оказался и сколько пролил рабоче-крестьянской крови, всем хорошо известно. Отпустили юнкеров, защищавших Зимний, и они, не переводя дыхания, 29 октября подняли мятеж в столице, чтобы открыть путь войскам Краснова. Московских юнкеров, заливших кровью улицы города, даже не подвергли аресту и в соответствии с соглашением о прекращении военных действий отпустили с миром по месту жительства. Вскоре многие из них объявились на Дону в рядах Добровольческой армии Деникина. Был отпущен на свободу один из главных виновников московского кровопролития председатель «Комитета общественной безопасности» эсер В. В. Руднев, а через год, в ноябре 1918 г., он уже в Яссах (Румыния) в составе белогвардейской делегации слезно упрашивал союзников об ускорении интервенции против РСФСР.