Внутренний СССР - О текущем моменте №10, 2002г.

Другой возможный вариант отношения Российской власти к Чечне: если в хозяйстве чеченской семьи в ходе зачистки обнаружен «зиндан» (тюрьма для рабов), то все представители этой семьи от мала до велика должны быть расстреляны на месте без суда и следствия, а в соседних домах, должны быть расстреляны по одному человеку за то, что не уведомили власти о рабовладении со стороны их соседей. Если в селе «зиндан» общий — один на всех, — то подлежит расстрелу всё население, кроме детей до 3-летнего возраста и тех семей, чьи представители уведомил власть о наличии в селе «зиндана». Если чеченец живёт в России и перемещается по ней без регистрации в МВД — в концлагерь до стабилизации обстановки в стране.

Если варианты расчленения России вызвали бы удовлетворение у многих политиков и обывателей в ближнем и дальнем зарубежье, то вариант установления гражданского спокойствия, выражающий принцип «есть в доме зиндан — всех к стенке; живёшь в России без регистрации и ездишь по ней без отчёта перед МВД — в концлагерь до стабилизации обстановки», — вызвал бы за рубежом лицемерное осуждение. И хотя он осуществим в организационном и военно-техническом отношении, однако он вреден для России в целом, а не только для чеченцев как в Чечне, так и на остальной территории РФ.

Соответственно власть, если она действует в интересах народов России, одинаково не в праве как подчиняться в переговорном процессе главарям мафии, домогающейся власти над Чечнёй, и действующих по их указке обывателей, удовлетворяя все их требования; так и не в праве сводить всю политику в отношении Чечни к безжалостной и беспощадной карательной операции, в которой с чеченской стороны могут выжить только холуи и самые изворотливые мерзавцы и лицемеры, затаившиеся в готовности начать заново “освободительную” войну, если к тому представится новая историческая возможность. Но чтобы политика была эффективной — т.е. позволила бы избежать обеих неприемлемых вариантов, необходимо, чтобы не только власть в России, но и её население понимало существо проблемы российско-чеченских взаимоотношений.

Прежде всего, не следует думать, что Чечня оказалась в составе Российской империи исключительно в результате завоевательной политики царей: царизм оказался просто более дееспособным в деле завоевания Кавказа, нежели Турция, Иран или Великобритания. В период, предшествовавший «покорению горских народов Кавказа», они и российское общество стояли на разных ступенях общественного развития:

· горские народы жили родоплеменным строем, допускавшим рабовладение, поддерживаемое не только обращением в рабство своих бедняков, но и захватом пленников с целью получения выкупа или обращения в рабство на территориях народов-соседей — в том числе и на территории империи;

· Россия жила сословно-кастовым строем, в котором было место и рабовладению в форме крепостного права.

При этом горцы жили в установившемся режиме, а сословно-кастовый строй в империи к этому времени переживал глубочайший кризис, преодолевая который Россия развивалась в направлении признания равенства человеческого достоинства за всеми её жителями. Но и после «покорения Кавказа» проблема захвата горцами подданных империи с целью получения выкупа и обращения в рабство не была снята: такие захваты продолжались, а государственность империи хотя и способствовала ограничению этой практики, но полицейская власть не могла её полностью искоренить и потому на многие такого рода случаи смотрела сквозь пальцы.

Нравится это либералам или нет, но установление Советской власти имело целью не смену одной формы эксплуатации человека человеком другой формой эксплуатации, а ликвидацию эксплуатации человека человеком и ликвидацию условий, способствующих возобновлению паразитизма одних на труде и жизни других.

Часть горцев поддержала эту Идею цивилизационного строительства, а часть осталась верна обычаям предков. Из этих рабовладельческих традиций проистекало их сопротивление Советской власти в предвоенные годы, которое в годы войны вылилось в готовность к сотрудничеству с гитлеровцами некоторой части родоплеменной верхушки при безучастности и пособничестве изрядной части остального населения, продолжавшей держаться норм родоплеменной этики, вошедшей в конфликт с политикой Советского государства.

С целью разрушения родоплеменного уклада, склонного к рабовладению, а не по каким либо иным причинам, в 1944 г. было осуществлено переселение части горских народов с их исторической Родины. В условиях жизни «спецпереселенцев» на новых местах разрушался привычный им родоплеменной уклад, но по отношению к народу в целом это не было геноцидом, что бы ни вопили по этому поводу «гуманисты»-абстракционисты и сами представители “репрессированных народов”: если бы это был геноцид — то спустя полвека после этих событий вопить и причитать было бы некому.