Внутренний СССР - О текущем моменте №2(50), 2006г.

Кроме того, сам текст доклада и его смысловое наполнение таковы, что он не заслуживает поабзацного анализа и комментирования каждого высказанного в нём Н.С.Хрущёвым утверждения — это можно сделать, но это было бы бесполезно, поскольку это само по себе не позволяет выйти за рамки предлагаемой в докладе лживой схемы понимания эпохи Сталина.

Для того, чтобы выйти из этих рамок и понять, как в докладе Н.С.Хрущёва выразилось искусство лгать, на основе в достоверных фактов, надо пояснить кое-что из области методологии исторической науки и политологии.

Начнём с того, что:

Лжи во спасение в жизни не бывает, поскольку всякая «ложь во спасение», оставаясь в памяти людей и культуре общества, может стать основой для выработки и принятия вредоносного по своей сути, ошибочного решения. Ссылки на «ложь во спасение» — это попытки самооправдания тех, кто не способен во всех обстоятельствах говорить соответствующую им правду; но кроме того «ложь во спасение» может быть одним из ликов обыкновенного лицемерия и цинизма.

Доклад же Н.С.Хрущёва содержит и заведомую ложь. И заведомая ложь встречается в нём неоднократно. Самая простенькая: «…надо сказать, что Сталин операции планировал по глобусу. (Оживление в зале.) Да, товарищи, возьмёт глобус и показывает на нём линию фронта».

Высказывая эту ахинею в процессе чтения доклада, Н.С.Хрущёв вложил эту ложь контекст воспоминаний о своей беседе с маршалом А.М.Василевским, имевшей место в ходе войны. А.М.Василевский присутствовал в зале заседаний ХХ съезда [48], на что Н.С.Хрущёв обратил внимание делегатов. Но по поводу «глобуса» А.М.Василевский по ходу речи Н.С.Хрущёва не возразил, хотя как профессиональный защитник Отечества обязан был встать и сказать прямо: Брешешь Никита и сам знаешь, что брешешь! — в результате чего история СССР могла бы обрести иную направленность. Но вследствие молчания знавших правду военачальников, бывших делегатами съезда, а не одного только маршала А.М.Василевского, ложь о том, что Сталин «командовал по глобусу», была в СССР на некоторое время возведена в ранг достоверного исторического факта и многие обыватели верили, что это так и было на самом деле [49].

В действительности не было у Сталина в рабочих кабинетах глобусов: ни в Кремле, ни на ближней даче, где проходили большинство деловых совещаний под его руководством и бесед по тем или иным вопросам. И даже если в какой-то период некий глобус всё же оказался в кабинете И.В.Сталина, и он действительно что-то кому-то на нём показал, то управление войсками и флотами СССР «по глобусу» не велось. Соответственно это заявление Н.С.Хрущёва, представляющее И.В.Сталина идиотом, не подтверждают в своих воспоминаниях военачальники, постоянно работавшие с И.В.Сталиным в годы войны. Как они сообщают, рассмотрение планов операций и положения на фронтах осуществлялось на основе достаточно подробных военно-топографических карт соответствующего масштаба. Сам же Н.С.Хрущёв в годы войны только иногда вызывался И.В.Сталиным в Москву для докладов, и потому о работе Верховного главнокомандующего мало чего знал.

Тем не менее ХХ съезд «съел» не только эту ложь без возражений и вопросов о её происхождении и целях подачи…

Кроме того, абсурдность этой россказни про «глобус» в чисто психологическом аспекте съиграла роль деморализующего зал фактора, вогнавшего многих в ступор, вызвав рассогласованность в работе правого (отвечает за образное мышление) и левого (отвечает за логику и лексику) полушарий головного мозга, после чего им в психику в обход осознанного осмысления можно было загрузить ещё и не такое [50].

По существу всё это означает, что делегаты ХХ съезда в полном составе успешно прошли тест на холопство перед правящей аппаратной мафией КПСС.

Но наряду с заведомой ложью как бы секретный доклад Н.С.Хрущёва содержит и достоверные сведения о злоупотреблениях властью, уделяя особое внимание злоупотреблениям, имевшим место в органах НКВД — МГБ. Как быть с этими фактами?

Для того, чтобы ответить на этот вопрос, надо определиться в понимании того, в чём состоит объективность исторической науки.

Объективность повествования исторической науки выражается в том, что освещение любой конкретной проблематики должно представлять собой не собрание фактов, а описание исторического процесса [51], которое без привлечения к рассмотрению фактов оказывается невозможным. И это описание должно быть устойчивым по отношению к добавлению в него в качестве иллюстраций любых других исторически достоверных фактов и должно обличать хотя бы некоторую часть [52]исторически недостоверных «как бы фактов», т.е. вымыслов о прошлом, злоумышленно возведённых в ранг фактов или некоторым иным образом оказавшихся в таковом ранге [53].