Внутренний СССР - О текущем моменте №8, 2002г.

Да, слава к прихоти вольна,

Как огненный язык, она

По избранным главам летает,

С одной сегодня исчезает

И на другой уже видна.

За новизной бежать смиренно

Народ бессмысленный привык;

Но нам уж то чело священно,

Над коим вспыхнул сей язык.

«Герой», А.С.Пушкин.

Толпа — и есть «народ безсмысленный». Одна её часть бежала за Ельциным, другая — за Зюгановым, а третья, в случае разочарования в первом и втором, готова была бежать и возможно побежала бы за Лебедем, если бы «герой» не самоликвидировался. Получается, что у общества за 10 лет реформ не могло быть никакого общего вождя, хозяина-распорядителя страны: каждой части толпы была приготовлена своя пешка, внешне схожая с Собакевичем, оказывающаяся на поверку расхитителем. Все остальные фигуры, необходимые для игры на кооперативный мат либо на стороне чёрных, либо на стороне белых, также есть среди персонажей «Мертвых душ». Но поскольку у них нет даже внешнего сходства с Собакевичем, то шансов пройти в ферзи тоже не было.

«Ноздрёв был в некотором отношении исторический человек. Ни на одном собрании, где он был, не обходилось без истории. Какая-нибудь история непременно происходила: или выведут его под руки из зала жандармы, или принуждены бывают вытолкать свои же приятели. Если же этого не случится, то все-таки что-нибудь да будет такое, что с другим никак не будет: или нарежется в буфете таким образом, что только смеётся, или проврётся самым жестоким образом, так что наконец самому сделается совестно. И наврёт совершенно без всякой нужды».

В этом внешнем и внутреннем описании Ноздрёва легко можно узнать собирательный портрет Немцова и Жириновского вне зависимости от личностных разногласий, которые они с удовольствием демонстрируют публике.

«Один Бог разве мог сказать, какой был характер Манилова. Есть род людей, известных под именем: люди так себе, ни то ни сё, ни в городе Богдан, ни в селе Селифан, по словам пословицы. Может быть к ним следует примкнуть и Манилова. На взгляд он был человек видный; черты его лица были не лишены приятности, но в эту приятность, казалось, чересчур было передано сахару; в приёмах и оборотах было что-то заискивающее расположения и знакомства. В первую минуту разговора с ним не можешь не сказать: “Какой приятный и добрый человек!” В следующую за тем минуту ничего не скажешь, а в третью скажешь: “Чёрт знает что такое!” — и отойдёшь подальше; если же не отойдёшь, почувствуешь скуку смертельную».

А это — очень краткий и яркий портрет яблочного Явлинского.

Случайны ли такие совпадения? Откуда такое сходство, если Запад контролировал расстановку фигур в игре на кооперативный мат? Ответ прост: такое сходство возможно лишь потому, что Запад Гоголя не читает, а всё больше почитывает Достоевского. Известно, что даже Бушу младшему перед поездкой в Россию предложили почитать «Преступление и наказание» Ф.М.Достоевского, а не «Ревизора» Н.В.Гоголя, например. Бессознательно Запад не приемлет Гоголя, во-первых, потому, что считает его «антисемитом», а во-вторых, полагает, что многие сюжеты (в частности «Ревизор», «Мертвые души»), а следовательно и проблематику для освещения в литературе Гоголю рекомендовал А.С.Пушкин.

7. Как уже было сказано выше, сегодня ни одну публично демонстрируемую СМИ политическую группировку или партию Путин не устраивает. Неоднозначное отношение к нему и на Западе, поскольку два года стабилизации политической обстановки в России вызывает у истеблишмента США и Европы серьёзное беспокойство: развал СССР позволил Соединенным Штатам по крайней мере лет на 10 оттянуть свой собственный экономический кризис, а Международному Валютному Фонду — отодвинуть крушение мировой кредитно-финансовой системы.

В ХХI веке Глобальный предиктор сделал ставку на новый вид фашизма — интернационал-социализм, для достижения целей которого Путину в России, видимо, отведена роль фюрера. Фашизм национал-социалистического толка в России ещё мог бы состояться в начале ХХ века сразу после февральской буржуазной революции, если бы кто-либо из авторитетных генералов своевременно повесил А.Ф.Керенского и занялся бы государственным строительством. Если бы это произошло, то благодаря огромному интеллектуальному и экономическому потенциалу России, напугавший Европу германский фашизм был бы лишь его жалким подобием. Но в силу того, что Российская империя была многонациональной и многоконфессиональной державой, русский национал-социализм был задушен ещё в зародыше интернационал-социализмом троцкистов, который затем оказался частично вытеснен с политической арены сталинским большевизмом. Интернационал-социализм был частично вытеснен, но не уничтожен, ибо если бы он был уничтожен, то после ухода из жизни Сталина в принципе не состоялся бы троцкистский переворот Хрущёва.