Джеймс Маккол - Лицо по частям. Случаи из практики челюстно-лицевого хирурга - о травмах, патологиях, возвращении красоты и надежды

Медикам в послеоперационной палате удалось его успокоить и стабилизировать дыхание, однако, хоть физически он постепенно и шел на поправку, его психологическое состояние ухудшалось. «Следующие пару дней все просто катилось по наклонной, – рассказал он. – Я рассудительный парень, работяга, я трезво смотрю на вещи, но я и правда думал, что умираю. Чем хуже себя чувствовал – и я не знаю, то ли это действительно были последствия операции, то ли сам себе накручивал, – тем хуже мне становилось. Я был убежден, что умираю, и мне казалось, что все люди вокруг, которые любят меня и переживают обо мне, тоже это прекрасно понимают, просто молчат».

«На почве всего этого однажды, когда я спал, а мой разум, судя по всему, бодрствовал, я почувствовал, что лечу по какому-то темному тоннелю, в конце которого был яркий белый свет, как от большого светодиода. Только я до него добрался, как свет выключили – думаю, в этот момент я открыл глаза, – и я находился в своей палате посреди ночи, вокруг было тихо, как в гробу, и я подумал, что умер».

После этого Артур попытался выбраться из кровати и стал вытаскивать из себя все трубки, так что аппаратура начала сходить с ума. Персонал зафиксировал его в кровати, вызвал меня, и Артур потом отчетливо помнил, как я «делал параллельно несколько дел: снимал свой пиджак, проверял показания приборов, разговаривал с персоналом и пытался [его] успокоить – и все это одновременно!»

Это был худший момент в его послеоперационный период, после которого он быстро пошел на поправку, не без помощи и поддержки своей жены. «Анджела оставалась сильной на протяжении всего времени, – вспоминал Артур. – Она сказала мне: „Нужно с этим закончить”, и когда я пожаловался ей, что чувствую себя подавленным, она и слышать ничего не хотела. Она сказала: „Артур, это лучший день в твоей жизни. Сегодня тебя избавили от рака. Вот и все. Ты на самом старте, а не на финишной прямой”. Конечно же, она была права, и когда у меня из горла вытащили трубку, это был для меня большой день. Мне по-прежнему было очень больно, однако я знал, что все, через что я прошел – анестезия, операция, лекарства, душевный упадок, – все это теперь позади».

Увидев его сразу же после того, как из него вытащили трахеостомическую трубку, я сказал: «Доброе утро, Артур!» – и стал ждать ответа, широко улыбаясь, но больше ничего не говоря.

Он замешкался, нервно прочистил пару раз горло, после чего попытался ответить: «Доброе». У него был, как и следовало ожидать, хриплый голос – мало того что после трахеостомии болело горло, так это были еще и первые его слова за несколько дней – однако, как только он услышал свой голос, его лицо тут же озарилось улыбкой.

– Говорил же, что к тебе вернется твой голос, не так ли?

– Знаю, что говорили, – ответил он, и у него на глаза навернулись слезы. – Но я просто думал, что умру.

Первое время Артур приходил на регулярные обследования, во время которых ничего плохого не выявлялось, и теперь уже прошло пять лет без каких-либо новых тревожных симптомов, и он с удвоенной силой наслаждается жизнью. «Я словно летаю», – сказал он мне. Он до сих пор приходит раз в год провериться, но только потому, что хочет подстраховаться, а не потому, что мы считаем это необходимым с медицинской точки зрения. Он занялся горным бегом и велосипедным спортом, а однажды даже проехал за день маршрут от одного побережья до другого, участвовал в туре Фландрии и ряде других испытаний, чтобы собрать деньги на наши исследования.

Артур и другие подобные ему пациенты служат мне согревающим сердце напоминанием, что, хоть у меня, как и у каждого хирурга, целое кладбище сожалений о пациентах, которых мне не удалось спасти, они значительно уступают по количеству тем, кому я и мои коллеги смогли вернуть здоровую и плодотворную жизнь.

Когда дело касается лечения пациентов с травмами, то насколько бы сложной ни была необходимая им операция, они почти всегда возвращаются к полноценной жизни. С пациентами онкологии такой уверенности нет, и лечение порой оказывается не менее тяжелым и болезненным, чем само заболевание. Даже когда удается добиться исцеления, последствия для здоровья пациента могут быть долгосрочными и часто необратимыми.

У пациента по имени Том выдался очень тяжелый год, когда у него образовалась болезненная и незаживающая рана справа на лице, обнажившая кость. Чтобы установить причину, потребовалось много времени, однако в итоге ему была диагностирована редчайшая диффузная В-клеточная лимфома – опухоль, поражающая белые кровяные тельца, сосредоточенная в его нижней челюсти. Когда ее наконец обнаружили после пятнадцати ежемесячных биопсий, ему провели шесть циклов химиотерапии, и болезнь была побеждена. Хоть химиотерапия и нанесла удар, как и предполагалось, по клеткам лимфомы, она также причинила серьезный побочный ущерб кости его нижней челюсти.