Дмитрий Соколов - Снадобье викингов

— Куда мы поедем? — обращаясь ко мне, спросил шофер.

— В отдел. Хотя постойте. Время уже позднее, поедемте ко мне домой чай пить!

— Ну что ж, чай так чай, — охотно согласился Константинов.

Машина выехала на улицу Красина, еще один поворот — и мы дома. После ужина продолжаем разговор.

— Одного я не пойму, Антон Алексеевич, — обратился я к Константинову, когда мы удобно устроились в моем кабинете, — почему мы не назначили никаких лекарств больным, не выяснили причины.

— Это не совсем так, Дмитрий Константинович. Пока вы были у Алеши, мы успели дать Станиславу солевое слабительное, ввели адреналин и камфору, рекомендовали родителям мальчика дать ему крепкий сладкий кофе, когда он проснется.

— Позвольте, так значит, вы сразу поняли, что это отравление? — удивился я.

— Не совсем. Но я предполагал, что мы имеем дело с отравлением одним из сильнодействующих лекарств. Исидор Евгеньевич Баранов страдает стенокардией и принимает нитроглицерин. Тюбики с этим лекарством разбросаны по всей комнате: и в серванте, и в аптечке, и даже на его рабочем столе. Вероятно, они и послужили источником отравления.

— Так вы что же, подозреваете или уверены в этом?

— Теперь, после того, как познакомился с другим больным, уверен. Это различные стадии одного и того же страдания. К тому же мальчики, как сказала Анна Николаевна, дружат.

— Ну не специально же Станислав дал своему другу лекарство?

— Конечно, нет. На днях мы узнаем, как это было. Пока можно предположить, что у первого мальчика заболело сердце.

— Как заболело, с чего?

— Возможно, он страдает врожденным заболеванием. После беседы с Анной Николаевной в облздраве я попросил секретаря связаться с детской поликлиникой, которая обслуживает этот участок, и сообщить мне сведения о состоянии здоровья Станислава Баранова.

— Интересно. Таким образом, выезжая по данному адресу, вы знали о больном больше, чем врач «Скорой»?

— Конечно. Как вы помните, мы не раз ставили вопрос о том, чтобы врачи «Скорой помощи» имели доступ к медицинской документации, хранящейся в территориальных поликлиниках. И если бы нам удалось добиться этого, насколько качественней стала бы их помощь!

— Вы правы. Ведь врачу «Скорой» приходится, приехав по вызову, все начинать с нуля. А если больной без сознания? Иногда мы избегаем тяжелых последствий только благодаря тому, что в последний момент отвергаем лекарства, которые могут ухудшить состояние больных — счастливый случай помогает узнать, что они больны диабетом или другими тяжелыми заболеваниями.

— Ну, это вы скромничаете, что случай помогает. Но молодые врачи, а их на «Скорой помощи» большинство, могут в таких случаях ошибиться. Хорошо, что сейчас о каждом срочном вызове к больному диспетчера «Скорой» стали сообщать в регистратуры поликлиник, чтобы этих больных в ближайшее время посетили участковые врачи.

— Да, но кто мог назначить нитроглицерин мальчику, да еще в таких больших дозах?

— Никто, — произнес, улыбнувшись, Константинов. — Дети подражают взрослым. Ребенок, узнав, что у него заболело сердце, и увидев, какие лекарства принимает отец, сделал то же самое и в той же дозе.

— Тем более, что лекарства в этом доме хранятся где попало!

— Вы правы. И та доза, которая для отца была лечебной, вызвала тяжелое отравление у ребенка.

— Да, но ведь это было во второй раз. Неужели Стасик ничего не понял после первого случая?

— Возможно, он не придал этому значения и не связал случившееся с приемом нитроглицерина. К тому же первый случай отравления был менее тяжелый.

— А как это лекарство попало к Алеше? Ведь тот совсем здоров, как сказала нам его мать.

— Вероятно, увидев, что Станислав принимает лекарство, тот попросил у него немного, обосновывая это тем, будто у него «тоже сердце».

— К сожалению, и у взрослых случаи самолечения нередки, — добавил я с огорчением.

— Как это было в действительности, мы узнаем через день — через два. Завтра утром я обещал навестить вместе с участковым врачом-педиатром обоих героев.

— Антон Алексеевич, но почему вы не назначили лечение второму больному?

— А ему оно и не нужно. Здесь явления отравления были очень слабыми, а назначение лекарства могло бы не только не улучшить, а наоборот, ухудшить его состояние здоровья. Ведь специфического противоядия против нитроглицерина нет, а каждое лекарство в какой-то степени, как вы знаете, — яд для организма. Сон — вот что нужно было Алексею, и он, как вы видели, наступил.