Рене Претр - Там, где бьется сердце. Записки детского кардиохирурга

Я добавил порцию холодной крови в коронарные артерии, чтобы успокоить это столь решительное сердце и спокойно закончить его восстановление.

Теперь, через три часа после начала, операция подходила к концу. А неутомимое сердце набрало крейсерскую скорость. Как и организм Лары.

Операция Росса, артериальное переключение и трансплантация — это легендарные операции «кардиологического репертуара». Те, которые каждый практикующий хирург мечтает освоить или, по крайней мере, однажды зачислить в свой актив.

Трансплантация сердца — это Эверест в хирургии. И не только в кардиохирургии, а в трансплантационной хирургии вообще. Эта вершина выше всех остальных, так как аура, которая ее окружает, — на грани сверхъестественного. Она завораживает всех, профессионалов и обывателей. Здесь пересаживают не только орган, но и в некотором роде саму жизнь. День ее премьеры — 3 декабря 1967 года — был подобен сейсмической волне, которая потрясла планету Земля и оставила после себя не только чувство восторга от большой победы, но и особое ощущение того, что у владений самой смерти был отвоеван небольшой участок. Хотя, если говорить только с технической точки зрения, эту операцию превосходят другие, такие как артериальное переключение или, в частности, операция Росса. Это истинный «северный склон» нашей специальности. Самые опасные. Те, которые все хотят покорить. Именно они возводят вас в ранг хороших практиков. Эти операции обладают колдовской притягательной силой запретного, поскольку почти бросают вызов законам Природы. Что-то вроде исправительного суда над ее ошибками, выполнить их — это «вломиться» в жизнь. «Хирургический взлом». С тем особым ликованием, когда результат достигнут за гранью законов природы.

В конце концов, они красивы! От начала и до конца. Гармоничны и кристально чисты — если выполнены правильно. Они сверкают тем же блеском, что и смертельные номера артиста. Артериальное переключение требует дьявольской точности еще и потому, что оно должно быть сделано в самые первые дни жизни ребенка. Операция Росса испытывает вашу концентрацию, потому что выстраивает длинную и непрерывную последовательность действий, которыми вы должны владеть. А трансплантация затрагивает саму суть жизни.

На следующий день я наконец увидел Лару в отделении реанимации. Она еще спала. Я приподнял одеяльце, чтобы проверить перевязку, и вдруг сам удивился размерам девочки. Она внезапно показалась мне такой крошечной. Я обернулся к ее медсестре Шанталь:

— Если подумать, с трудом верится, что можно проделать такую работу. Ты можешь себе представить, что мы поменяли два клапана и пришили две коронарные артерии этой малышке? Сколько она весит?

— Два и два [50] 2,2 кг. — Прим. авт. . Да, ты прав, я тоже иногда задаю себе этот вопрос.

— Честно говоря, она не сильно больше цыпленка.

Шанталь рассмеялась и ответила в тон:

— С перьями или без?

Я покосился на нее с наигранным возмущением:

— По крайней мере благодаря нам она потеряла не так много перышек!

— А какого размера у этого цыпленка сердце?

— Честно говоря, не знаю. Я видел его через очки, вчера вечером взял самые сильные, с пятикратным увеличением. Обычно считается, что здоровый желудочек имеет размер кулака его обладателя. В очках я сравнил бы его с мандарином. Без очков — ну, со сливу будет?

— То она цыпленок, а теперь фруктовый салат.

Она заразительно расхохоталась.

— Вот что всегда меня удивляло в этой микроскопической хирургии — главным ограничением становится зрение, а не руки или пальцы, а ведь именно они должны безошибочно выполнять такие искусные и точные движения. К счастью, глазам можно помочь, а вот рукам…

— Руки дрожать не должны, ведь так?

— Нет, не должны. Малейший тремор усиливается на другом конце инструмента, и через сильные очки можешь себе представить, какая будет качка. Нет, руки должны быть уверенными и твердыми.

Из-за своей сложности наши «северные склоны» представляют собой повышенный риск и увеличивают ответственность, лежащую на плечах хирурга. Но они также дарят большие преимущества по сравнению с другими, менее сложными операциями. Так, у Лары стратегически важный клапан — тот, который был перемещен и работает под высоким давлением, — будет расти вместе с ней. Другой — животный клапан — нужно будет заменить по мере роста, но это можно сделать катетером, а не только хирургическим путем. Ни один клапан не потребует длительного лечения, вроде курса антикоагулянтов. Лара будет жить без всяких ограничений и позже сможет иметь детей, принимая во внимание отсутствие медикаментов, потенциально токсичных для беременности. Эта операция восстанавливает анатомию и физиологию, максимально приближенную к норме.