Дэвид Селлу - Спасал ли он жизни? Откровенная история хирурга, карьеру которого перечеркнул один несправедливый приговор

Я испытал странное чувство, когда увидел дом. Последний раз я был там в день суда. Соседние дома почему-то показались не такими, как раньше. Дорога была пустой, что было типичным для середины дня. Когда мы подъехали, я увидел свою машину рядом с домом. На ней никто не ездил, и аккумулятор сел. Она была исключена из базы данных Агентства по лицензированию водителей и транспортных средств, и страховка на нее временно не действовала. (Удивительно, но страховую компанию не смутило, что я отбываю наказание в тюрьме, и я мог восстановить страховку, когда выйду на свободу и снова сяду за руль.) Лужайка была недавно подстрижена, и на стенах дома висели горшочки с живыми цветами.

Я не знал, что сказать соседям. Из газет, освещавших мое дело, им было известно о наших проблемах. После того как я попал в тюрьму, один из соседей принес пирог и открытку нашей семье, еще двое прислали рождественские открытки, но я пока не был готов встретиться с ними лицом к лицу.

— Я выйду из машины, когда поблизости никого не будет, и сразу пойду в дом, — сказал я Кэтрин.

— Я не вижу никого вокруг, — ответила она.

Выйдя из автомобиля, я ринулся к дому. Внутри висели украшения, воздушные шарики и плакаты с приветственными надписями. Это был очень эмоциональный момент, хоть все и знали, что я вернулся ненадолго. Впервые за четыре года (с начала разбирательства по моему делу) я увидел улыбки на лицах родных. Мы обнялись и смахнули слезы. Выпив чашку кофе, я пошел посмотреть на огород. Софи и Кэтрин прекрасно справлялись: все растения были в отличном состоянии, особенно впечатлили баклажаны, кукуруза, томаты и шпинат.

Я позвонил Йену Фрэнклину и Полу Шапира — друзьям, которые поддерживали со мной связь и всегда оказывали поддержку. Йен был сосудистым хирургом-консультантом, с которым мы впервые встретились во время операции — мне понадобилась помощь специалиста. У пациента был рак, и в ходе операции неожиданно выяснилось, что опухоль приросла к важному кровеносному сосуду. В то время Йен находился в больнице Чаринг-Кросс, расположенной в другой части Западного Лондона, и я попросил его приехать. Пока он добирался, мой пациент лежал на операционном столе. Благодаря безупречным техническим навыкам Йена пациент прекрасно восстановился после операции. Позднее Йен на собственные средства создал сайт в мою поддержку. Пол, которого, к сожалению, уже нет в живых, в прошлом был моим пациентом, а потом стал близким другом. Раньше мы вместе сидели в пабе, расположенном недалеко от его дома в Илинге, и я рассказывал, как тяжело жилось за решеткой.

Женщины моей семьи похудели — чувствовалось, что они, как и я, были сильно травмированы произошедшим. Им было грустно, они плохо спали и утратили аппетит. В тюрьме я ходил на курсы помощи жертвам, где нам рассказывали о влиянии последствий преступления на семью заключенного.

Впервые с тех пор, как я оказался в тюрьме, мы с Кэтрин могли побыть наедине. Наконец появилась возможность поговорить без детей. Она подтвердила мои догадки: члены семьи были травмированы, и она тоже чувствовала упадок сил. Я знал, что она сильный человек, и мы оба надеялись, что меня скоро выпустят из тюрьмы. Пытаясь подбодрить ее, я говорил, что осталось всего шесть месяцев, хотя знал, что каждый день в тюрьме — это ад.

Было чудесно снова оказаться дома и спать в своей постели. Время летело незаметно.

В тюрьме я не мог выходить в Интернет, а пользоваться телефоном было сложно. Тем не менее мне хотелось связаться с Британской медицинской ассоциацией, своим профсоюзом, и спросить, как получить информацию от «Би-Эм-Ай» — головной организации, владеющей больницей имени Клементины Черчилль. Она могла понадобиться для обжалования обвинительного приговора. Я знал, что в Британской медицинской ассоциации был юридический отдел, в который обращались некоторые знакомые врачи.

Я позвонил туда из дома, и кто-то из офиса Британской медицинской ассоциации снял трубку.

— Чем могу помочь?

— Меня зовут Дэвид Селлу, я член профсоюза.

Рассказав, что был хирургом-консультантом, я кратко описал свое дело, сказал сотруднику, что меня на несколько дней отпустили из тюрьмы, и объяснил ему причины, по которым звонил.

— Получается, вас посадили в тюрьму за преступление? — сказал он резко.

— Если хотите — да. Я объяснил вам ситуацию.

— Подождите минуту. Я свяжу вас с сотрудником, который исключит ваше имя из нашего списка. Согласно политике нашей организации мы прекращаем работу со всеми, кто был осужден за преступление.