Дэвид Селлу - Спасал ли он жизни? Откровенная история хирурга, карьеру которого перечеркнул один несправедливый приговор

— Старайся не привлекать внимания, — посоветовал он. — Ты заметишь, что обстановка тут более расслабленная, чем в Белмарше.

Когда я назвал Дилипу свое имя, он сказал, что заключенный Самир спросил его, можно ли поселить нас в одну камеру. Дилип поинтересовался, не против ли я. Получив мой утвердительный ответ, он обещал сделать все от него зависящее.

После того как все прошли интервью, пятеро из нас положили сумки на большую телегу, которую я помогал толкать, и направились в крыло для новоприбывших с блоками двух видов: базовым и повышенной комфортности. Мне сказали поставить сумки на пол возле зоны рецепции и забрать еду из столовой. Еда к этому времени полностью остыла. Держа в одной руке тарелку, я забросил на плечи два связанных пакета. Дилип помог донести третий пакет и подтвердил, что мы с Самиром будем жить вместе.

Новая камера длиной в пять шагов явно предназначалась для одного заключенного. Из обстановки были двухъярусная кровать, стоявшая по левой стене, туалет и раковина у самой двери, стол и стул у окна на дальней стене и полка над окном. Свободного места почти не было.

В моей новой камере стоял жуткий холод, проникавший через огромные щели в окне. Самир попытался заткнуть их туалетной бумагой. Занавесок не было.

Самир оказался в камере тремя часами ранее и приложил максимум усилий, чтобы прибрать и аккуратно разложить вещи. Он занял нижнюю кровать, надеясь, что я не буду возражать: из-за проблем с коленом ему было тяжело взбираться наверх. Я не возражал. Он предусмотрительно оставил место на полке и в ящике стола для моих вещей.

Несколько связанных между собой простыней, которыми бывшие обитатели прикрыли унитаз и бак над ним, создавали видимость личного пространства, но не помогали уменьшить запах. На улице было очень холодно, и открывать окно не хотелось, но другого способа проветрить камеру не нашлось.

— Ешь, а я разберу твои вещи, если ты не против, — предложил Самир.

Я смог съесть три ложки макарон, остатки выбросил в ведро под раковиной.

— Условия здесь нечеловеческие, Самир, но мы должны оставаться сильными. Не дадим системе сломить нас.

Впервые у меня оказался сокамерник со схожим темпераментом. Нам было о чем поговорить, и я мог предложить ему поддержку. Самир должен был выйти на свободу в марте 2014 года — всего через три с небольшим месяца.

Я достал только самое необходимое: Дилип сказал, что мы пробудем в крыле для новоприбывших одну-две недели, а потом нас переведут в другое крыло. Мы поговорили о своих семьях и об унижении, которому подверглись.

Надеясь немного поспать, я забрался на второй ярус кровати с книгами, присланными мне Джонатаном Айткеном, пока я был в Белмарше: «Молитвы для людей под давлением» и «Псалмы для людей под давлением». Айткен, бывший член парламента от консервативной партии и член кабинета министров, был осужден за лжесвидетельство в 1999 году и приговорен к 18 месяцам лишения свободы, семь из которых провел в тюрьме. После освобождения он поступил в Оксфордский университет, чтобы изучать христианскую теологию. Я восхищался ясностью и стилем его письма. Тогда я понятия не имел, как он нашел меня, но позже узнал, что у нас был общий друг — Стив Моррис, англиканский священник, ранее посещавший больницу Илинг.

Как и в Белмарше, выключить свет с верхнего яруса кровати было невозможно, поэтому я слезал по лестнице на пол, чтобы сделать это. Самир сказал, что хочет раньше лечь спать, но я могу разбудить его и попросить выключить свет, когда закончу читать.

Было уже около полуночи, когда я наконец решил лечь спать. Как можно тише спустившись с лестницы, я помочился, смыл за собой и выключил свет. Шум набирающейся воды был оглушительным, и в темноте раздался голос Самира:

— Я же говорил, что ты можешь меня разбудить, чтобы я выключил свет.

— Мне было нужно в туалет, поэтому все равно пришлось спуститься. Спокойной ночи!

Самир проснулся около шести утра и старался не разбудить меня, но кровать была настолько скрипучей, что, как только он встал с нее, я проснулся.

— Доброе утро! — сказал он. — Могу я угостить тебя чаем? У меня есть свои чайные пакеты, и с ними чай вкуснее, чем с теми, которые выдают здесь.

— Это очень мило с твоей стороны, но не сейчас. Я обязательно выпью чашку, но позже.

— Ты не возражаешь, если я воспользуюсь туалетом? Не могу больше ждать, еще два с половиной часа до того, как дверь нашей камеры откроют. Боюсь, запах будет сильным.