Татьяна Попова - Очерки о гомеопатии (Записки врача гомеопата)

Если бы у меня спросили, какое лекарство из числа гомеопатических я считаю «самым рожистым», я назвала бы наю. Хотя ни вопрос, ни ответ не звучали бы по-настоящему «гомеопатически». Надо прописывать пациенту не наиболее часто употребляемое при той или иной патологии средство, а необходимое ему в данный момент. Мне приходилось успешно лечить рожистое воспаление и другими гомеопатическими препаратами: лахезисом, белладонной, аписом, русом, сульфуром, графитом. Одной пациентке, жаловавшейся на боли и деформацию в суставах большого и указательного пальцев, я никак не могла подобрать эффективное лекарство, пока не докопалась до их первопричины. Ею оказалось рецидивирующее рожистое воспаление. Действие на» было магическим. Боли прекратились, функция кисти была полностью восстановлена.

У многих пациентов, страдавших рецидивирующим рожистым воспалением, ная становилась дежурным лекарством. Они применяли ее при малейшем намеке на возможный рецидив с неизменным успехом.

В другом случае ная очень выручила меня, прекратив стенокардические боли у весьма нетерпеливого и желчного пациента, который считал, что все на свете можно сделать в приказном порядке. К моему огорчению, ни нукс вомика, ни игнация — средства, успокаивающие конфликтных начальственных лиц, на него не действовали. Так что в виде гомеопатического препарата яды змей вызывают положительные эмоции, чего нельзя сказать об их обладательницах.

Встречи со змеями впечатляют, и воспоминания о них вызывают легкий холодок, даже если в них ничего трагического не было — конечно, если ты не герпетолог «от бога». Редкость, но не выдумка — люди, не только спокойно, но и с большой симпатией относящиеся к этим пресмыкающимся. Есть ведь субъекты, которые визжат и при виде лягушки или слизняка.

Мне приходилось видеть змей в белорусских лесах, на Алтае, на Кавказе. Но самое яркое воспоминание связано с Киевом и разливом Днепра. Была пора весеннего половодья, и Днепр раскинулся громадной водной гладью, которую едва охватывал глаз. Знакомых островков, бухточек, заливчиков как не бывало. Прибрежные деревья стояли в воде. Мы плыли на гребной лодке, и вот, как в детской сказке, в каком-то зачарованном кащеевом царстве, на низко склонившейся ветке, свисавшей к самой воде, появилась изящная тоненькая змейка, навевая гофмановские настроения, мысли о зачарованных девушках… Уже миновав это место, мы обрадовались, что никому из нас не пришло в голову сорвать «змеиную» веточку.