Татьяна Попова: Очерки о гомеопатии (Записки врача гомеопата)

Исследования багульника — весьма перспективного, на мой взгляд, лекарственного растения — ведутся сейчас. На его основе уже создан медицинской промышленностью противокашлевыи препарат ледин.

Мне жаль было расставаться с мыслью, что веточки, связанные наподобие веников в небольшие пучки, которые продаются ранней весной и на которых в комнатном тепле вспыхивают цветы, похожие на мотыльки (сегодня один, два, завтра пять, шесть, а потом — целое сиреневое облачко) — это вовсе не ледум палюстре. Уж очень хороши! Называют это растение багульником по ошибке, как чубушник — жасмином. На самом деле это рододендрон. Он, как и багульник, принадлежит к семейству вересковых — Ericaceae.

Багульник растет на Украине, но больше его в менее знакомых мне северных краях. Как следует рассмотреть растение я смогла в туристской поездке по Енисею: его собранные в зонтовидные соцветия цветы белели на каждом столике в ресторане теплохода. Возможно, эти букетики не только отражали дизайнерский замысел, но и защищали от комаров. Багульник обладает инсектицидными свойствами и, судя по прекрасной флористической информации, которую мы ежедневно получали, сотрудники красноярского туристического бюро это знали.

Когда у вас цветут каштаны?» — вот традиционный вопрос тех, кто гостил в нашем городе или собирается к нам в гости. «Каш- таны цветут у нас в мае, — отвечаем мы, киевляне, с законной гордостью, — во всех парках и на многих улицах города».

Цветение каштанов — роскошное, величественное и торжественное зрелище. Эта торжественность исходит, видимо, от крупных пирамидальных соцветий, расположенных по внешней стороне кроны, отчего все дерево напоминает огромную люстру, светящуюся праздничными огнями. Соцветия состоят из белых, интенсивно-розовых, красноватых или желтоватых цветков. Красный каштан очень красив, и все же для каждого киевлянина цветущий каштан — это, конечно, белый красавец.

Думаю, что у каждого киевлянина есть своя, большая или маленькая, «каштановая» история. Есть она и у меня. Это было второго мая. Каштаны из-за капризов природы, подарившей необыкновенно раннее тепло, были в полнейшем, буйном цветении в этот ясный день, но к вечеру полил теплый весенний дождь, и весь белоснежный убор деревьев осыпался и лежал на тротуаре почти сплошным покровом. Как ни странно, печали в этом не было, — скорее, город напоминал громадный карнавальный зал, усыпанный конфетти. Мы шли небольшой студенческой компанией, и для некоторых из нас, кто закончил в этом году институт и уезжал работать в другие места, это было прощанием с чудо-деревом. В других городах тоже будут каштаны, но не те, не киевские. Многие годы я очень внимательно и с волнением слежу, когда и как расцветают каштаны, и всегда сравниваю — позже или раньше, чем в далеком 51-м году, и со светлой грустью вспоминаю друзей, ушедших в том мае каждый навстречу своей судьбе. Каштан завезен в наши края лет 250–300 тому назад из Европы, куда попал в конце XVI в. из Константинополя. В Иране и на Балканах это дерево растет в диком виде. Для нас каштан — городское, декоративное, парковое дерево. Киеву повезло — это красивейшее дерево не только прижилось на его земле, но и приобрело репутацию местной достопримечательности. Так естественно звучит — «киевские каштаны»! Недаром в гербе города, утвержденном в 1969 г., наряду с государственной и исторической символикой изображен лист каштана. Как это бывает нередко и с людьми, каштан обрел в Киеве вторую родину. Для нас, киевлян, веет теплом родного дома даже от стилизованной пирамидки соцветий каштана на тортовых коробках, занавесках в поезде, рекламных проспектах, предметах быта.

Что самое замечательное в каштане? Цветы! А листья? Они рождаются из почек, нежно-зеленые, похожие на полураскрытые зонтики, которые, постепенно увеличиваясь, превращают дерево в изумрудный шатер. А сами почки, из которых появляются роскошные листья? Они тоже большие и необычные. Коричневые, покрытые блестящим липким веществом, запакованные с великой тщательностью, как пакуются хрупкие предметы в далекую дорогу. Их всегда хочется потрогать, как будто прикосновение к ним — ключ к тайне жизни.