Самуил Бронин - Малая психиатрия большого города (пособие для начинающего психиатра)

Наконец, случай очень пожилого человека, врача. Шизоидия здесь еще более «разведена», «разбавлена» — это шизотимия в одной из благородных ее версий.

(Кажется, все лица творческих профессий в нашей выборке отнесены к Шизоидам или шизотимам. Очень многие из них в домашней жизни (мы занимались преимущественно этой стороной человеческого существования) являлись своего рода «постояльцами», «транзитными пассажирами», аккуратно платившими за постой или, иной раз, норовившими «прокатиться зайцем». У тех и других в качестве алиби и «смягчающего вину обстоятельства» было «дело жизни», связанное с некой гуманитарной, культуртрегерской, реже — политической и общественной деятельностью: последняя — удел, скорее, тех, кого предпочтительней называть шизоэпилептоидами).

Набл.47. Мужчина 73 лет. Из евреев Житомирской области. Отец — мелкий лавочник, сверх меры набожный, плохой торговец; любил семью, но она влачила жалкое существование. Мать — просвещенная, «развитая», интересующаяся политикой, в быту — суетливая, вечно чем-то озабоченная, непрактичная. Сестра — профессиональная революционерка.

В детстве «озорник» (по его собственной нынешней оценке), возглавлял мальчишек на улице. Увлекался приключенческой литературой, организовывал игры по сюжетам прочитанных книг. В 12–13 лет переменился: стал «вдумчивее», сентиментальнее, мечтательнее, помнит, что очень любил наблюдать за восходом солнца. В 13 лет влюбился, писал стихи некой девушке, пока та не уехала из его города. В 13–14 лет «увлекся политикой», принял участие в работе кружка, который вела на дому сестра; «в 15 — прочел Эрфуртскую программу». Кончил 4 класса городского училища и сдал экстерном гимназический курс; подрабатывал уроками. Поступил в Киевский университет — вначале на естественно-научный, затем на медицинский факультет: медицина всегда привлекала его своей гуманностью, идеей оказания людям помощи. В годы революции учебу оставил, занялся активной политической деятельностью, был в подполье, выполнял опасные поручения. После окончания гражданской войны на ответственных постах в партии (член Московского комитета). Был энергичен, отличался организаторскими способностями. В 27–28 лет перестал, однако, удовлетворяться этой деятельностью («надоели разговоры»), почувствовал, что не может приспособиться к изменившимся отношениям в партийном аппарате. Вернулся в медвуз и в 31 год его кончил, женился на сокурснице. Половая жизнь с 22 лет: увлекался женщинами, но ненадолго. Образ жизни после женитьбы изменился мало: уехал один, без жены, главным врачом в санаторий в другом городе, много разъезжал по командировкам, работал одновременно в нескольких партийных комиссиях. Вернувшись в Москву, стал вести более оседлый образ жизни. В 1938 г. был арестован, находился в течение года в заключении, затем был освобожден. После случившегося целиком сосредоточился на научной работе, решил держаться подальше от власти, «не понимал, что происходит наверху». В течение 20 лет был физиотерапевтом в одной из ведущих московских клиник, защитил кандидатскую и подготовил докторскую диссертации. Продолжал заниматься общественной работой, но уже только в рамках своего учреждения. Отличался в работе основательностью и пунктуальностью — сторонник немецкой медицинской школы. Других к работе не понуждал, все при необходимости делал сам, старался ни от кого не зависеть. Наблюдая за окружающим, видел много отрицательных явлений: карьеризм, «выдвиженчество» — не осуждал их вслух, но сам жил, «как считал правильным»; был несколько обособленным и сосредоточенным на работе «идеалистом». В семье выполнял свою долю домашних нагрузок, но первой роли никогда не играл; был уступчив, нетребователен, лоялен в отношении близких: видел их недостатки, но задевал их редко и в осторожной форме.

В 63 года — динамическое нарушение мозгового кровообращения: с головными болями, головокружениями, потемнением в глазах. В последующем подобные состояния на фоне повышенного кровяного давления стали повторяться; в последние 8 лет на пенсии. Все эти годы ведет себя несообразно своим физическим возможностям: «весь день на ногах», «бегает по больным знакомым», лечит их, принципиально не берет за визиты денег. Несет и общественные «нагрузки»: член районной комиссии народного контроля, ревизует больницы на общественных началах. Постоянно читает медицинскую литературу. Хотя уступил врачам, запретившим ему напряженные умственные занятия, и отказался от докторской диссертации, тяготится тем, что не закончил ее, не допускает мысли, что она могла устареть за это время. До сих пор помогает деньгами брату и сестре, потому что их пенсия (как в свое время зарплата) меньше, чем у него; считает такую помощь естественным семейным долгом. Посещает их для того, чтобы передать деньги, но обставляет свой приход каждый раз так, будто наносит обычный родственный визит. В последние год-два перестает справляться с возложенными им на себя обязанностями: устает, не успевает сделать намеченного, плохо себя чувствует, но не может отказать ни одному из знакомых. Соглашается с женой, когда та говорит ему, что нужно отдыхать, но после первого звонка немедленно собирается и едет — иногда нарушая предписанный ему самому строгий постельный режим. У него диагностируют гипертоническую болезнь, мозговой и сердечный атеросклероз; часто — «плохая» ЭКГ.