Самуил Бронин - Малая психиатрия большого города (пособие для начинающего психиатра)

В этом случае обследователя ввела в заблуждение внешность этой девушки. Могу сказать в свое оправдание, что классики прошлого века тоже терялись, когда находили признаки психического «вырождения» лишенными соответственного физического аккомпанемента, и отмечали эти случаи как из ряда вон выходящие. Такое несоответствие имеет, по-видимому, временный характер: психическая болезнь, даже латентная и подспудная, оставляет в конце концов на лице своих носителей неизгладимую физическую «печать»: психическая болезнь, как известно, является не только энцефалозом с мозговой психической симптоматикой, но и соматозом, имеющим эндокринное, трофическое и пр. телесное выражение. Кожные покровы, поскольку они закладываются в одном зародышевом ростке с мозгом, страдают в первую очередь — поэтому бархатная, с нежным румянцем, хорошо питаемая кожа едва ли не исключает наличие наследственного психического страдания (см. об этом, например, у В. Маньяна или Т. Клаустона), но и в этом, вообще верном, правиле есть, видимо, свои исключения, во всяком случае — временные.)

Еще три случая хронической субдепрессии при шизоидии: подростка, молодого человека и старика — на этот раз из разных семей и различных по своей клинике. Впрочем, следующий случай тоже можно показывать в родственной паре.

Набл.45. Мальчик 14 лет. Отец отнесен к группе шизоидов: украинец, служащий; характер его тяжелый, скрытный, придирчивый; в последнее время он вечно чем-то недоволен: удручен здоровьем (у него радикулит и варикоз вен), домашними и служебными неурядицами, состоянием сына, которого он все время «учит» и поправляет. Мать — татарка; она суховато и чересчур объективно, нелицеприятно говорит о сыне, в остальном же как будто бы «ничем не примечательна».

Мальчик в детстве развивался правильно. Характеризуется с малых лет впечатлительным, обидчивым, «слишком честным» и доверчивым: «с ним нельзя было пошутить, все воспринимал всерьез». Делился всеми новостями с родителями. Рано приохотился к чтению, читал запоем, посещал библиотеки: «ни одного книжного киоска не пропустит». Учился средне, плохо давался иностранный язык; терялся, когда вызывали к доске, краснел при ответах, забывал что знал; однажды заплакал, оттого что учительница стала за его спиной во время диктанта, — не мог писать из-за этого. Мать называет его «ленивым и бесхарактерным», считает, что лень — причина его неуспеваемости. Всегда был вяловат, очень не любил уроков физкультуры. Бывали обмороки от вида крови.

Состояние его начало беспокоить родителей (мать — главным образом) в последние полтора года. Началось все будто бы с того, что он, подчиняясь отцу, рассказал учителям о каком-то серьезном проступке одноклассника. После этого школьники, которые и прежде относились к нему с предубеждением и, переиначивая его имя, называли «рахитом», теперь устроили ему форменную обструкцию, начали его преследовать: исподтишка били, толкали, устраивали «пятый угол», изгоняли из своего общества. В последнее время он стал «давать сдачи», но делает это неосмотрительно, взрывчато — так что учителя, тоже не благоволящие ему, говорят, что он «всех задирает и напрасно потом жалуется». Стал теперь все свободное время проводить дома, его «не выгонишь на улицу». В домашних условиях по-прежнему податлив и послушен, много читает, но появилась новая черта: по-детски дурачится, когда у него хорошее настроение. Из школы возвращается неизменно подавленный и обстоятельно жалуется на одноклассников. Недавно сказал, что у него изо рта идет дурной запах и с ним не хотят сидеть девочки, — стал после этого по нескольку раз в день чистить зубы. Дружит теперь близко только с двоюродным братом и для встреч с ним едет на другой конец города.

Внешне как-то утрированно, преувеличенно стеснителен: словно старается понравиться этим доктору. Охотно между тем вступает в разговор, рассказывает о себе чересчур откровенно и прямодушно, подробно описывает свои отношения с одноклассниками, унижения, которым подвергается в школе. Чернит школьных товарищей, особенно возмущается «двуличием» тех, кто наедине с ним ведет себя дружественным образом, но, когда присоединяется компания или просто — третье лицо, переходит на сторону его врагов, начинает относиться к нему с насмешкой (С).

Предположение о мягком, субклиническом шизофреническом процессе основывается здесь на длительной субдепрессии, «обрастающей» стертыми дисморфофобическими идеями и идеями отношения, с тотальной оппозицией окружающим, появлением черт дурашливости, которая, при внешней невинности, не зря так беспокоит его близких. Наблюдается задержка эмоционального развития и регресс в поведении: как бы нарочитая детскость, неспособность установить соответствующие возрасту связи со сверстниками, сохранение инфантильных отношений с родителями.