Ренат Асейнов - При дворе герцогов Бургундских. История, политика, культура XV века

Новые сюжеты в работе Р. М. Асейнова не купировали его интереса к исходной теме творчества – проблеме исторического и политического сознания. Наоборот – он расширяет круг авторов сочинений, могущих представить подобную возможность: Ж. Молине, Ж. Шатлен, Васко да Лусен и др. В работе с историческим и политическим материалом он добавляет дидактическую литературу.

Наконец – успешно соединяя вкус к тщательному анализу фактов с поисками смысла событий и рефлексией, он пробует силы в жанре социологических исследований.

Показателем этих попыток стали его исследования феномена власти и властвования, прежде всего в контексте имагологии – образа монарха, вновь потребовавшие от автора обращения к изучению политической истории в параметрах культуры и сознания.

Любопытный вариант в решении этой новой проблемы Р. М. Асейновым отразил анализ прозвищ носителей власти.

Наконец, его нежелание останавливаться в процессе совершенствования специализации демонстрировала еще одна высота, к преодолению которой он приступил, – работа с неопубликованными архивными материалами, потребовавшая практического знания палеографии.

Многозначность, разнообразие и актуальность научного наследства Р. М. Асейнова, органическая тесная связанность с процессом развития мирового и отечественного исторического знания, наконец, уровень и новизна научной аргументации могут обеспечить его востребованность, которая станет лучшим средством сохранения памяти об их авторе.

Н. А. Хачатурян ,

профессор , д. и. н.,

кафедра истории Средних веков ,

исторический факультет МГУ им. М. В. Ломоносова

Двадцатый век, характеризовавшийся заметными успехами социологии и структурализма, привнес значительные изменения в исторический дискурс в области политической истории. Одним из важнейших новшеств стал интерес исследователей к изучению феномена власти и властвования, зародившийся под влиянием работ М. Вебера, Ж. Эллюля, Н. Элиаса и М. Фуко, в которых основное внимание уделялось социологическому анализу условий, средств и принципов осуществления власти [5] Хачатурян Н.А. Запретный плод… или Новая жизнь монаршего двора в отечественной медиевистике // Двор монарха в средневековой Европе: явление, модель, среда / под ред. Н.А. Хачатурян. M.-СПб., 2001. С. 9-12. См. также вводные главы Н.А. Хачатурян к следующим коллективным монографиям: Королевский двор в политической культуре средневековой Европы / отв. ред. Н. А. Хачатурян. М., 2004; Священное тело короля: ритуалы и мифология власти / отв. ред. Н. А. Хачатурян. М., 2006. . Важным моментом стало усиление внимания к сфере духовной жизни, в том числе к изучению общественно-политической мысли, частью которой являлась и политическая пропаганда. В истории идей уже больше не видят «только абстракции без реального значения» [6] Guenée B. L'histoire de l'etat en France à la fin du Moyen Age vue par les historiens frangais depuis cent ans // Revue historique. T. 232. 1964. P. 346-347. , но признают влияние, оказываемое на сознание людей политической и социальной действительностью.

Одной из главных тем в политической мысли позднего Средневековья являются рассуждения о персоне правителя. Отнюдь не удивительно, ибо именно монархический принцип управления преобладал в средневековой Европе как на уровне центральной власти, так и местного суверенитета [7] Хачатурян H. А. Современная историография о проблеме королевской власти в средневековом обществе // Средние века. Вып. 58. М., 1995. С. 144. . Во Франции усилению внимания к этому вопросу во многом способствовали Столетняя война и острый внутриполитический кризис, вызванный болезнью короля и борьбой за власть арманьяков и бургиньонов. По всеобщему убеждению, от государя в конечном итоге зависело, сможет ли королевство преодолеть все тяготы и разорения войны и междоусобных распрей. Следовательно, фигура короля и его личные качества и способности стали преобладающей темой в политических концепциях в позднесредневековой Франции.

Понимание того, что для хорошего управления страной и обеспечения мира и счастья подданных государь должен быть совершенным, образованным и обладающим всеми добродетелями, вызвало к жизни жанр наставлений – «зерцал государя». Они появились впервые еще в IX в. и определяли качества, необходимые для правителя. Причем почти во всех произведениях перед читателем предстает практически один и тот же идеальный образ, воспроизводимый как докторами университетов, так и поэтами и писателями. Все они рисуют нереальный, далекий от действительности портрет государя благочестивого, смиренного, мудрого, благоразумного, смелого, справедливого и щедрого [8] Krynen J. Ideal du prince et pouvoir royal en France à la fin du Moyen Age (1380-1440). Paris, 1981. P. 71, 54. . Это было обусловлено главным образом характерным для средневекового человека этическим сознанием, основанным на христианской морали [9] Малинин Ю. П. Общественно-политическая мысль позднесредневековой Франции XIV-XV вв. СПб., 2000. С. 155. . Однако, несмотря на традиционность образа, создаваемого на страницах этих сочинений, «зерцала» не лишены определенных специфических черт, диктуемых прежде всего конкретно-исторической действительностью. Одним из первых, кто обратил внимание на невозможность рассмотрения образа государя вне того политического общества, которое его окружает, был Иоанн Солсберийский [10] Krynen J. L'empire du roi. Idees et croyances politiques en France XIII—XV siede. Paris, 1993. P. 169. . После него практически все наставления государям проникнуты рассуждениями о социальной и политической действительности.