Барт Лоо - Шансон как необходимый компонент истории Франции

«Вечность назад, век назад, год назад». Может, повторение рефрена помогает разогнать любовную печаль?

И эта песня – кавер-версия: оригинал называется «Африка» ( Africa ), его давно забытого автора звали Альбатрос. А Дассену удалось сделать из этого материала великолепную песню.

Однажды Дассен сделл кавер-версию песни Пьера Картнера «Маленькое кафе в порту» ( Le café des trois colombes ). И у него снова получился хит – «Привет, голубки» ( Salut les amoureux ). Впрочем, мелодию Дассен позаимствовал из «Города Нью-Орлеана» Стива Гудмана, который у нас, в Нижних Землях, известен в интерпретации Герарда Кокса («Вот и лето прошло»).

Дассен и писал собственные хиты, и создавал шансоны для таких артистов, как Карлос и Франс Галль. Интеллектуалы долго смотрели на Дассена сверху вниз, а между тем фирменная патина легкой грусти, присутствующая во всех его работах, сделала из Дассена гиганта французского шансона; вся страна до сих пор бережно хранит память о нем.

Нет ничего лучше, чем, отправляясь в отпуск во Францию, взять с собой диск с полной антологией Дассена. Его песни вводят слушателя в состояние легкой, приятной грусти, которая, как ни странно, украшает жизнь.

С приведением слушателей в состояние ностальгии по неизвестно чему, кроме Джо Дассена, прекрасно справляется Жерар Лёнорман со своими песнями «Вот ключи» ( Voici les clés, 1976) и, конечно, «Баллада о счастливых» ( La ballade des gens heureux , 1975).

Идолу подростков Майку Бранту вечная слава досталась за две песни: классическую сентиментальную «Позволь мне любить тебя» ( Laisse-moi t’aimer , 1970) и «Всего лишь слеза» ( Rien qu’une larme , 1973). Говоря о категории шансонов «французская ностальгия семидесятых годов», нельзя упускать из виду голландца Ваутера Отто Лейвенбаха. Когда provo [162]в 1965 году поставили город Амстердам на уши и находиться там стало невозможно, столичный житель Лейвенбах отплыл на своей барже во Францию. Продвигаясь вперед с черепашьей скоростью (примерно шесть километров в час), он постепенно узнает свое новое отечество.

В последний раз он выступает на Фестивале песни как гражданин Голландии в 1969 году, затем, взяв себе сценическое имя Дэйв, поет уже только по-французски.

Свое красивое имя он позаимствовал у Короля Давида. Некоторые теологи утверждают, что Давид был гомосексуален, приводя в качестве доказательства его нежную дружбу с Ионафаном. Сам Дэйв тоже долгое время скрывал свою гомосексуальность. В восьмидесятые годы его карьера зашла в тупик, но позже к нему пришел успех, и талант его раскрылся в полной мере. Он совсем не скрывает своей природы. В известном рекламном ролике о сыре Эдам журналист входит в кухню Дэйва и спрашивает, любит ли он женщин: Tu aimes les dames? [163]Певец отвечает: J’aime les dames [164], и журналист смотрит на него удивленно. Тогда Дэйв открывает свой холодильник, битком набитый Эдамским сыром. Ага, тут игра слов: J’aime L’Edam [165].

Его шансон «По направлению к Свану» ( Du coté de chez Swann , 1975) – разумеется, намек на Пруста. Дэйв поет о желании вернуться в то время, когда он, еще ребенком, был влюблен и целовал свою возлюбленную в щечку под деревенским дубом. «Когда-нибудь хватит одного запаха, чтобы разом вернуть волшебное ощущение того утра». Как и Пруст, он знал, что, благодаря ощущениям, можно без труда перенестись во времени сколь угодно далеко.

В конце семидесятых он пытается с помощью сингла Allô Elisa извлечь пользу из увлечения дискотеками, которое благодаря фильму Saturday night fever [166]не миновало и Францию, но дискотеки оказались не для него.

Шейла добивается международного успеха с песней Spacer (1979), которую специально для нее написала группа Chic. Внимательно слушая ее пение, можно уловить в ее английском французскую окраску.

И Далида вносит свой вклад бессмертной «Я умру на сцене» ( Je veux mourir sur scène ).

Еще все глаза устремлены на Patrick Juvet, затянутого в тесный костюм. На дискотеках с его «Где эти женщины?» ( Où sont les femmes ) могут соперничать только хиты вечно юного Клода Франсуа, перед чьей «Магнолией навсегда» ( Magnolias for ever ) невозможно устоять. Если во Франции и существует культура диско, то этот номер для нее – самый лучший. Или все-таки нет?