Барт Лоо - Шансон как необходимый компонент истории Франции

Но была у Жискара одна задача, которую новый президент считал важнейшей: остановить проект Помпиду по застройке Парижа небоскребами. Первое, что сделал новый глава государства: немедленно остановил планы перестройки города и запретил на будущее строительство в центре Парижа зданий выше двадцати пяти метров, а за «перефириком – выше тридцати семи метров. Эйфелева башня, правда, остается, – куда же без нее. И Башню Монпарнас тоже пришлось оставить – не ломать же, раз построили. Ну, и еще парочка исключений.

Но теперь высокие здания можно будет строить только в пригороде Ла-Дефанс.

Итак, благодаря Жискару Париж сохранился таким, каким его построили в XIX веке. Единственное, что ему не удалось остановить, – это возведение Центра Помпиду. Да еще пришлось всячески содействовать постройке этого жуткого здания.

Либерал Жискар снизил возраст совершеннолетия с двадцати одного года до восемнадцати лет, легализовал аборты и изменил закон о разводе. А еще он оказался эстетом: ради гармоничности национального триколора смягчил слишком яркий цвет синей полоски и приказал в официальных случаях исполнять «Марсельезу» – ну хоть чуть-чуть потише.

Известный юморист Тьери Ле Лиро произвел фурор своими пародиями на Жискара и Миттерана. Имитируя последнего, он напрягал мышцы лица так, что они начинали дергаться, и выдавливал из горла раз за разом одно и то же слово: oui [159]; а его Жискар щелкал языком, желая подчеркнуть что-то особенно важное.

Громовой смех, которым публика встречала пародии Ле Лиро, заставлял забыть о кризисе и отражался эхом в звуках, которые шансонье Джо Дассен изливал на французские души как целительный бальзам.

Джо вырос в Америке, его родители перебрались во Францию в период маккартизма. Здесь он успешно окончил университет: вы не поверите, один из самых обаятельных певцов Франции – доктор этнологии!

И все-таки Дассен выбрал шоу-бизнес. Во Франции он становится известным после шансона «Дальтоны» ( Les Dalton , 1967), вдохновленного историей бандитской семьи из комикса «Счастливчик Люк». Строкой «тагада, тагада, посмотрите-ка на Дальтонов» он впервые вводит в песню свое ноу-хау: длинные строки звукоподражаний. От «айайайайайайайай» из «Булочки с шоколадом» ( Le petit pain au chocola ), через лалалалалала из «Этот мир стоит поменять» ( Ça va pas changer le monde ) и ммммммм из «Если б не было тебя» ( Si tu n’existais pas ) и до посвистывания в «Привете» ( Salut ).

Не забудем и такие шансоны, как «Така таката» ( Taka takata ), «Что случилось, скажи?» ( Mé qué mé qué ) и, конечно, «Бип-бип» ( Bip bip ) – весь этот весьма репрезентативный набор делает Дассена некоронованным королем звукоподражаний в шансоне. А ведь мы даже не упомянули еще о «баабаба» из «Бабьего лета» ( L’été indien )!

Но чтобы собирать достойный урожай с этих чудесных песен, надо было получить международное признание. И оно не заставило себя долго ждать – в 1969 году он исполнил «Елисейские поля» ( Les Champs-Elysées ) более чем в двадцати пяти странах, этот шансон до сих пор невероятно популярен. Мало кто знает, что этот номер – перевод «Дороги Ватерлоо» ( Waterloo Road ) Джейсона Креста. Когда автор текста Пьер Деланоэ спросил Дассена: знает ли он, что такое Дорога Ватерлоо, тот ответил: «Она, должно быть, похожа на Елисейские поля». Оба расхохотались и, вскинув руки вверх, заорали: «Какое прекрасное название!»

Интересно, что обе песни вышли почти одновременно, но когда «Елисейские поля» попали в список международных хитов, почти никто в мире не знал, кто такой Джейсон Крест.

Бывает, осенью вдруг наступает теплая, почти летняя погода; французы с незапамятных времен называли это явление l’été de la Saint-Denis либо l’été de la Saint-Martin [160], в зависимости от того, на день какого святого теплые дни выпали. Все переменилось в 1975 году, когда, благодаря Джо Дассену, перевод американского выражения Indian summer – L’été indien [161]попадает во французский словарь. Во вводном речитативе песни «L’été indien» Дассен говорит:

«Знаешь, я никогда не был счастлив так, как в то утро. Мы гуляли по пляжу, похожему на этот».

Интересно, что объяснение в любви производит такое сильное впечатление и благодаря сиренам бэк-вокала, напевающим «баабаба». Повторения идут друг за другом, постепенно ускоряясь:

«Год назад, век назад, вечность назад».

Любовь была потеряна страшно давно, но, пока Дассен поет, он словно бы приближается к ней. В конце песни он меняет порядок слов: