Клэр Макколлум - Судьба Нового человека.Репрезентация и реконструкция маскулинности в советской визуальной культуре, 1945–1965

Сын, сам облаченный в военную форму, изображен в состоянии сдерживаемого шока, но композиционно он находится в тени матери и сестры, и этот момент усиливает априорную установку, что горе — это преимущественно удел женщин. Сама эта идея не была советским изобретением, но, как было показано в предыдущей главе, она обрела особое значение после 1941 года, поскольку образ скорбящей матери стал ключевым для военной и послевоенной визуальной культуры.

Нескрываемая эмоциональность и четкий сюжет картины Семенова исключительны для этого периода: об этом красноречиво свидетельствует то обстоятельство, что в других рассматриваемых нами произведениях присутствует некая двусмысленность, по которой невозможно судить с определенностью, действительно ли там идет речь о постоянном отсутствии отца.

Знаменитый художник Федор Решетников в послевоенные годы создал несколько полотен, получивших теплый прием публики. В центре этих картин — повседневная жизнь детей. Удостоенная Сталинской премии работа «Прибыл на каникулы» (1948) обращалась к теме общения взрослых и детей: источником вдохновения для нее послужило то, что один из комментаторов того времени назвал «новыми, дружескими отношениями между разными поколениями» [454]. Имевшая огромную популярность в свое время, эта картина в последующие несколько лет часто публиковалась в советской прессе и даже украсила собой обложку «Огонька» в январе 1949 года — это было единственное произведение той эпохи, удостоенное подобной чести. Кроме того, эта работа Решетникова появлялась на почтовых открытках, отсылки к ней присутствовали в других произведениях, а также она была представлена в виде выкройки для вышивания [455],[456]. Мальчик в форме курсанта, отдающий честь своему деду, служил воплощением патриотизма, героизма и постоянно обновляющейся Красной армии. Но, несмотря на ощущение оптимизма и праздничного веселья, которое несет эта работа, отец мальчика на ней примечательным образом отсутствует. Несколько признаков указывают, что это отсутствие имеет постоянный характер, — не в последнюю очередь это то обстоятельство, что приветствие мальчика адресовано именно деду. Довольно тонким намеком на отсутствие отца можно считать еще одну деталь: стул во главе обеденного стола занят кошкой. Однако портрет над головой мальчика дает зрителю более существенное указание на то, что его семья понесла утрату во время войны. Фотография мужчины в военной форме — предположительно отца мальчика — висит на стене вместе с репродукцией всеми любимой картины Васнецова «Богатыри» (1898). Композиционно это очень значимый момент: фигура мальчика вместе с двумя этими изображениями составляют пирамиду, создающую неразрывную преемственность традиции и героизма, ведущую от легендарных рыцарей русского прошлого к героям Великой Отечественной войны и потенциальному героизму юного курсанта. Показательно, что на вершину этой пирамиды трех поколений воинов помещен (павший) герой недавней войны.

На картине «Опять двойка» (1952) Решетников вновь исподволь намекает на утрату [457], [458], хотя здесь нет четкого указания на постоянное отсутствие отца. Придя домой из школы с потрепанным ранцем, из верхней части которого многозначительно торчит острие конька, мальчик, одетый в пальто не по росту (оно слишком большое), удрученно стоит перед своей разочарованной матерью. Его брат играет в комнате, сестра занимается, а сам мальчик выглядит маленьким опечаленным хозяином дома — именно так его и встречает преданная собака. «Опять двойка» изображает нерадивого ученика, чьей успеваемости мешают внешкольные развлечения. Вместе с чуть более ранней работой «Большой сюрприз» Адольфа Гугеля и Раисы Кудревич, на которой представлен мальчик, пойманный за курением, эта картина, с точки зрения исследователей, отображала традиционную структуру советской семейной жизни. Как правило, за дисциплиной следил отец (он отсутствует в этих работах), а мать оказывается в чем-то бесполезной фигурой, способной лишь на грозный взгляд в ситуации, когда сыну нужно «вправить мозги»[459], [460].

Хотя отсутствие мужчины-воспитателя на картинах «Опять двойка» и «Большой сюрприз» бросается в глаза, а зритель мог даже понять это как причину своенравного поведения мальчиков, нет никаких определенных указаний на то, что отсутствие отца постоянно. Более того, критика примечательным образом обходила вниманием эту проблему. Нина Дмитриева, писавшая в февральском выпуске «Искусства» 1953 года о показе и восприятии картины «Опять двойка» на Всесоюзной художественной выставке, назвала ее «несомненно, одной из лучших работ экспозиции», поскольку посетителям ничего не оставалось, кроме как «по-настоящему полюбить эту милую простую семью». В своей статье Дмитриева на двух примерах рассмотрела изображение Решетниковым матери этого семейства, утверждая, что зритель мог «ясно видеть, что мать вкладывает всю душу в то, чтобы ее дети учились и стали достойными образованными людьми» [461]. Но в ее анализе этой «очаровательной» семейной сцены нет даже намека на отца, не говоря уже об обсуждении его отсутствия или потенциального возвращения. Аналогичное умолчание можно заметить и в более раннем критическом разборе картины «Прибыл на каникулы» (1949), автор которого помещает произведение в контекст не войны, а текущей пятилетки [462]. За рамками «Искусства» — на страницах популярной печати — работы Решетникова, несмотря на то что они печатались сравнительно часто, редко комментировались. Такие журналы, как «Огонек», при всем обилии иллюстративного материала редко содержали детальный анализ произведений искусства, а создававшиеся в тот период картины, как правило, преподносились читателю в виде серии цветных репродукций — приложения, почти отдельного от основной части журнала. Исключение будет делаться для ежегодного обзора произведений, которые демонстрировались на Всесоюзной выставке: обычно он занимал несколько страниц и включал порядка дюжины иллюстраций. В опубликованом в январе 1953 года обзоре выставки просто отмечалось, что «Опять двойка» — это «трогательная» картина, типичный пример соцреалистического жанрового произведения, но к этому не прилагалось никакого комментария относительно содержания, контекста или подтекста этой работы [463].