Наум Вайман - Преображения Мандельштама [litres]

Мандельштаму полюбился бергсонов образ веера, который он толковал по‐своему, в том смысле, что явления разных времен «образуют как бы веер, створки которого можно развернуть во времени, но в тоже время он поддается умопостигаемому свертыванию» («О природе слова», 1920–22).

«Захор», стр. 19.

Е.А. Тоддес, «Избранные труды по русской литературе и филологии», М, НЛО, стр. 533.

Розанов В. Среди художников. СПб., 1914. С. 17.

«Жизнь это сознание, брошенное в материю» («Творческая эволюция»).

Свернутая в рог дорога эволюции, которая со временем разворачивается, соответствует образу свернутой Торы, подобная ассоциация возникает у Мандельштама и в «Египетской марке», где он говорит о «свернутых рукописях»: «Иные из них тяжелы и промаслены временем, как труба архангела». А слово «рог» указует и на такую трубу из натурального бараньего рога, шофар, евреи с древних времен созывали этой трубой на богослужения в Храме.

«Разговор о Данте».

Бергсон, «Материя и память».

Там же.

«Черновые наброски к “Разговору о Данте”».

Бергсон, «Материя и память».

Отвергающие иудаизм любят кивать на «рабство Закона» (имея в виду Талмуд), а, мол, христианство – это свобода личности и т.д. Христианство – отдельная тема, но очевидно, что геометрия строится на законах, а Талмуд есть постоянное обсуждение на основе Святого Писания различных жизненных ситуаций и разноголосица мнений, в коих хаотически перемешан опыт и лепет.

«Творческая эволюция». Нет, не зря Бергсон получил Нобелевскую премию по литературе…

А.Б. Ковельман, «Толпа и мудрецы Талмуда».

Хайдеггер, «Бытие и время».

Анна Глазова, «Воздушно‐каменный кристал. Целан и Мандельштам», НЛО №5, 2003.

Л. Шестов, «Афины и Иерусалим».

Там же.

Там же.

Пригожин и Стенгерс, «Время. Хаос. Квант», изд. «Либроком», М, 2009, стр. 15.

Там же, стр. 19.

Там же.

Как писал Гегель в «Логике»: человек должен подняться в своем образе мыслей до той всеобщности, когда ему на самом деле безразлично… существует ли он или нет… А Плотин учил: «Пусть бесчестят наших дочерей, убивают сыновей, разрушают отечество – все это не мешает мудрецу в его блаженстве (Еnn. I. 4, 7, 8, 9)».

Если считать, что есть иудео‐христианская культура, то можно говорить и о греко‐христианской.

«Убиты медью вечерней…» (1910).

Стихотворение «Адмиралтейство» (1913).

Левин Ю. Тридцатые годы // Левин Ю. Избранные труды. Поэтика. Семиотика. М.: 1998. С.115. (Цитата и ссылка взята из книги Л. Видгофа «Статьи о Мандельштаме»)

Левин Ю. Заметки к «Разговору о Данте» //Левин Ю. Избранные труды. Поэтика. Семиотика. М.: 1998.

«Шум времени». Черно‐желтый у Мандельштама – символика иудейства (см. «Черное солнце Мандельштама»).

Все цитаты Шраговица взяты из его статьи «Новая физика как источник образов в цикле Мандельштама «Восьмистишия»«

«Не превышай число сущего сверх необходимого», учит «бритва Оккама».

Л. Шестов, «Афины и Иерусалим».

В 1904 году Флоренский опубликовал в журнале «Новый путь» статью «О символах бесконечности (Очерк идей Кантора)». Это было первое в русской литературе изложение теории трансфинитных множеств Кантора (Флоренский закончил физико‐математический факультет Московского университета). «Не является ли важным затронуть еще один вопрос о творчестве Г. Кантора и о скрытых двигателях его деятельности? Мне кажется, да, и я, верно, не ошибусь, если захочу охарактеризовать Г. Кантора, как типичнейшего еврея, <���…> а насквозь своеобразный дух его работы, – как дух лучших представителей нации. Пожалуй, даже, более того, Г. Кантор является завершителем еврейства, он, так сказать, ставит точку над i, как бы подводя итоги, формулируя и точно определяя в логических терминах многовековые идеи своей нации. Мысль Кантора так отделана, что трудно разглядеть за этой твердой оболочкой, что, собственно, создавало ее и с какою целью. Только иногда прорываются изнутри неукротимые пламена; огненные языки проносятся над стальной сетью, и только обожженный ими догадывается, какой огонь был импульсом творчества. <���…> Демонстрировать их возможно только для поэзии, но не для моего реферата. Лучше и не пытаться уловить неуловимое. <���…> По своему рождению Г. Кантор был еврей… еврейское происхождение Кантора дает ключ к пониманию его творчества. Одинокий и непонимаемый, сидит он в своем Halle и обдумывает, упорно обдумывает, нет ли в его идеях ошибок и невязок, не ведет ли его учение к пантеизму, который очевидно претит его еврейской душе. Чтобы дойти до окончательной формулировки, нужно было чисто‐еврейское упорство. У Кантора основной идеей является идея актуальной бесконечности, а у Дюбуа‐Реймона потенциальной; можно подумать, что и тут сказываются расовые особенности обоих ученых. Кантор ярко выразил в себе лучшие черты еврейства, все „теократиические добродетели“ своего народа. <���…> Кантор, как еврей, имеет религиозность до самопожертвования. Эта черта преданности высшей Воле, всегда сохранявшаяся в духе нации, сказалась в сильнейшей степени и в данном случае. Идея законченной бесконечности, как у абсолютной личности – Бога, так и у человеческой, есть достояние еврейства. В то время как другие, арийцы, признают только потенциальную бесконечность, его душе мысль о невозможности актуальной бесконечности кажется чудовищной. Он не может помириться с нею и ищет средств оправдать свою веру».