Владимир Колесов - «Жизнь происходит от слова…»

Очень часто встречается обобщение в слове родового смысла, в гиперониме, особенно если он выражен иностранным термином. «В этом году в России зреет хороший урожай практически повсеместно. Хотя нас поджидают и коллизии, и уже прошли кое-где на юге и град, и смерч»; « монополии– они потому монополии, что они естественные» (глубокая мысль сродни выражениям типа «экономика должна быть экономной» – мудрецы все еще с нами!); «поскреби любую точку зрения – и найдешь экономический интерес» (метафора заложена настолько глубоко, что необходимо остановиться в чтении для ее осмысления – и тогда видна вся ее банальность); «и углубить, и поднять на более глубокий уровень нашу интеграцию» ( поднять в глубину? – оксюморон совершенного качества); «вот за этим рубиконом вы должны трансформироватьсяв более цивилизованную, так сказать, организацию торговли». Коллизии, ситуации и прочие цивилизации неведомо что за собой скрывают. Русское слово наполнено символическим подтекстом, а его пытаются представить простым понятием, да еще в эмоционально-экспрессивном изложении, и в результате мы получаем снижение стиля и неопрятность мысли. «Как нам выползать из той ситуации, в которую мы влетели?» «Стоим на правильной дороге!» – перепутаны «дорога» и «путь»; не оттого ли и возникают сложные «коллизии» в известных ситуациях цивилизационного слома? Дорога – это всего лишь пространство, по которому происходит движение, тогда как путь есть цель или направление заданного мыслью (намерением) движения. Вот и «влетели». У московского градоначальника более «техническое» словоупотребление: «я не знаю, сколько нужно ног иметь новому правительству, чтобы сделать первый шаг. Потому что здесь одним каким-то шагом в одном каком-то направлениине обойдешься».

Внелогические конструкции довольно часты. Чисто эмоциональные построения с неожиданным заключением, которое логически не оправдано посылками. «Мы тебя избрали – мы тебе доверяем. Иди в Москву и бей всем морду!» «Мы действительно принимаем: или да, или нет. Но думать нам не запрещено». «Нет в мире человека, кроме меня, который мог бы его коснуться» (коснуться какого-то вопроса). «Необходимо победить преступность, коррупцию и – мать их, – беззаконие!» «Пусть я первый заражусь после всех остальных россиян!» Совершенно непонятно, какой смысл вкладывают ораторы в близкозначные слова: «Жалоб таких не было. Данныхтаких нет. Фактывскрывались такие, а данныхтаких нет». В результате утрачивается смысл всего высказывания, поскольку совмещение двух несовпадающих по смыслу формул взаимно нейтрализует суть речи: «Считаю, что можно оградить общество от насилия, от того, чтобы соблюдался закон».

Здесь же и контаминации, хорошо известные по традиционным «играть значение» или «удостоен медалью». «Я хочу спросить вопрос» составлено из двух вариантов общего смысла: «Я хочу задать вопрос» и «Я хочу спросить». «С ним мы встретились по телефону» составлено из двух выражений: «С ним мы встретились» и «С ним мы говорили по телефону».

Неряшливость особенно показательна в рекламе, где ей ни в коем случае не следует быть. Тут также много неожиданностей, несведенной логической последовательности мысли. Реклама об антенне: «У твоего соседа уже стоИт!» «Требуется мужчина на мясо» (рубщик мяса). «Подарок для одиноких мужчин: яйцерезка». «Лечу от храпа: аппарат “Гильотина”». «Русские народные пиявки: лечение и успокоение». «Похудение – 100 %!» И так далее. Впечатление такое, будто авторы не думают о том, что именно они пишут – и русский язык моментально мстит за приблизительность смысла и безответственность в употреблении многозначных русских слов.

Куда заносит наших «речемыслителей», иногда уму непостижимо. На митинге Жириновский рассказывает о жуке , который «пьет кровь из коровы», чтобы потом отнести ее своим птенцам . Тот же автор любит «приложить» устойчивое выражение к определенному лицу – и это не «навешивание ярлыка», как можно было бы подумать, потому что само по себе выражение не носит политического окраса. О Кириенко: «Он чист, молод, полон сил и энергии. Мы выбрали девственницу». «Немцову нужно ждать высшей мерынаказания за то, что…» и пр.

Типичная форма построения «речи» состоит именно в том, что говорящий как бы раскладывает общеизвестное выражение на части или же включает такое выражение в несвойственный ему контекст. «Я был с президентом во все его критические дни»; «тут у некоторых чешется, так мы им рукипоотбиваем»… «Говорят, что правительство сидит на мешке с деньгами. Мы мужики и знаем, на чем сидим». «Пусть это будет естественный отбор, но уверенно управляемый». «Сейчас историки пытаются преподнести, что в тысяча пятьсот каком-то якобы что-то там было. Да не было ничего! Все это происки». Сразу три штампа, прелесть употребления которых в том, что они трогательно собрались вместе.