Владимир Колесов - «Жизнь происходит от слова…»

Эмоциональное возбуждение гонит волну слов, которые абсолютно ничего не значат, поскольку их вытащили из известных говорящему словесных формул и понатыкали куда ни попадя. Особенно отличается этим известный экс-премьер: «Я говорю это как человек, которому и просто, и который знаю и не очень понимаю, я это не только и, это не позволительно и части любого человека так или группы» (по поводу обвинения правительства в коррупции). Как можно одновременно и «знать», и «не понимать» – это иллюстрируется самим высказыванием. Знаки препинания расставлены «средствами массовой информации», но правильнее было бы записать так:

«Я говорю это как человек…, которому… (да) и просто… И который (знаю)… и не очень понимаю я, это, не только… и это непозволительно [и в отношении] любого человека… так, и части или группы…» Там, где многоточия, следует поставить опущенные части фразы, которые легко восстановимы (пример в квадратных скобках), но не обязательны с точки зрения «задохнувшегося от гнева» премьера.

Руководитель с техническим, но все же образованием также находится в свободном полете освобожденной мысли, но его речь пестрит некоторыми «техницизмами», в том числе и обобщенно «культурными» выражениями. «Городское хозяйство – сложнейшее дело, требующее интеллекта и научного наполнения». Уже использование причастия в усложненной конструкции выразительно отличает такую речь. Но экспрессивная лексика и тут на первом плане: «Влияние города только через вбросы недостаточного количества, с тем чтобы цены более не дергались, как у лихорадочного больного», – но употребление сравнительных конструкций также повышает «меру ценности» таких речений. Однако и таких ораторов в конце концов «достают»: «Что вы меня здесь дурью оснащаете? Кроме вашего любимого кадастра мы ни черта не получили!»

Все подобные фразы – образец риторического мышления, то есть мышления без мысли; речи представляют собою блоки штампов-клише, которые повторяются у одного и того же автора (и по ним его можно всегда узнать). Особенно «страдают» те, которым дают возможность выступать и изъясняться с народом часто: их возможности давно уже известны, а тирады прискучили; собирая подобные высказывания, в какой-то момент вдруг ощущаешь если и не зубную боль, то уж скуку всенепременно – чего никогда не бывает, например, при чтении древних, старинных и старых источников. И тогда говорили политики, – но как говорили!

Основа всякой культурной и логически безупречной речи – д и а л о г. Об этом постоянно говорят и пишут все выдающиеся мыслители. Диалога нет, потому что власть не признает права на речь у тех, кто эту власть постоянно и настойчиво воссоздает по образу и подобию своему. Диалог и невозможен, поскольку и власти находятся – в зависимости от своих симпатий – каждая в собственной системе ценностей. На стадии монолога в принципе ничего не доказывается , потому что ничего не «обсуждается»; эта стадия лишена другого мнения . «Народ безмолвствует» – и энергия его живого слова не поступает в хранилища литературного языка. А эпоха «безмолвного большинства» историками, теми историками, которых так не любит власть, всегда называлась «эпохой Средневековья».

В результате современный человек любого образовательного уровня получает одинакового качества прожеванные истины в неприглядной домашней упаковке – и не может двинуться вперед ни в области мысли, ни в области речи. Речевые усилия любого политика превращаются в пустые слова, даже если они и справедливы, потому что репродуцируются нетворческие суждения, призывающие всех к коллективному действию. А «граждане имеют такую способность: они не делают, что перпендикулярно к их жизни », – как заметил еще один интеллигент от политики. Нет ни народных символов, ни интеллектуально отточенных понятий – сплошные образы речи, тут же ускользающие от внимания. Смысл замещается мифом, а уж миф – это легкая пожива для живчиков из СМИ; они обработают этот миф по самым лучшим стандартам и технологиям.

Человек отдаляется не только от своего языка, потому что литературный язык – язык интеллектуального действия – не может развиваться в таких условиях. Человек лишается мысли как совокупной программы совместного действия.

Что из этого следует – сказать трудно. Лингвисты из лучших много говорят и пишут на затронутую здесь тему, однако результатов нет, как нет и Закона о русском языке, который не один раз обсуждался в Думе, но так и не принят – по причинам, понятным, конечно, из приведенных здесь выдержек и цитат.