Владимир Колесов - «Жизнь происходит от слова…»

Чтобы закончить это сравнение историка и синхрониста, отметим различие в области предмета их интересов: историк ищет в истории языкознания положительное, то, что осталось как достижение теории научного знания; синхронист, толкуя материал, уже не один раз интерпретированный, как правило, отмечает то, чего предшественники «не поняли», что оказалось выше их разумения, что, конечно же, осталось на долю современных синхронистов. По-видимому, расхождение между историками и синхронистами все более усиливается из-за присущего современной культуре внутреннего конфликта между логикой развития данной науки и прагматическими потребностями общества сегодня, сейчас: дискриминация гуманитарных наук в этих условиях разрывает внутренние связи, существующие между разными направлениями в языкознании, отталкивает их друг от друга в разном их отношении к прикладным вопросам этой науки.

Обращают на себя внимание две основные особенности в развитии современной русистики в отношении к объекту и предмету этой науки.

Первая – сосредоточение методик в разных отделах языкознания, которое прежде входило в общую теорию языка. Например, логистическая, психологическая, структурно-типологическая или социологическая теория предложения коррелировали друг с другом в границах общей теории и были противопоставлены одна другой как разные точки зрения различных школ на общий объект. Теперь же ученые, работающие в социолингвистике, психолингвистике, занятые построением контенсивной грамматики или отработкой структурно-типологических методов, – все они работают параллельно как представители смежных областей знания, коррелируя друг с другом в отношении к общему объекту. Возникают, если можно так выразиться, вторичные научные школы – направления внутри этих подразделений (социолингвистики со своим кругом проблем, психолингвистики – со своим особым кругом проблем и т. д. до бесконечности) уже независимо от исходной принадлежности к определенной научной школе в прошлом. То, что прежде различало самостоятельные научные школы (например, разный подход к языку в трудах Потебни или Бодуэна), сегодня нейтрализуется в новой постановке вопроса, в перенесении внимания с интерпретации объекта на разные точки зрения в отношении к этому объекту. Тем самым на первый план выходит не объект исследования (язык), не то, что объединяет разнообразные точки зрения, коррелирующие в отношении к объекту, а предмет описания: незаметно произошла подмена объекта исследования предметом описания. Сегодня каждый стремится посмотреть на объект каким-то особым взглядом, и наша наука, лишенная критерия историчности, постепенно истончается до граней личного самолюбия «основоположников». На последних журнальных публикациях мы можем убедиться в том, что эта тенденция в развитии нашей науки набирает силу, и это все больше лишает нас объективных, достоверных в теоретическом отношении и для всех одинаково авторитетных критериев. Твердая почва исторического языкознания тут необходима, и особенно в преподавании лингвистических дисциплин в университетской аудитории.

Вторая особенность и заключается в стремительном развитии прикладного языкознания. С одной стороны, это сильная сторона нашей науки, доказывающая принципиальную важность лингвистики в эпоху научных и социальных революций. Вместе с тем, прикладной характер всякой науки порождает множество течений в исполнении исследований и постановке задач. Их постоянное увеличение разрушает общую теорию языка и приводит к тому же результату, что и «становление различных лингвистик»: новая точка зрения переводит внимание с объекта исследования на предмет изучения, т. е. на ту совокупность знаний, гипотез, отношений, наблюдений, которые сложились внутри именно данной точки зрения на объект. Тем самым возникают барьеры интердисциплинарного характера, которые прекращают подачу информации со стороны других направлений и тем самым приводят к омертвлению внутренних потенций данного типа исследований, данного направления.

Такова ситуация, сложившаяся в нашей науке в отношении к теории. Как уже понимает читатель, определяя историю в качестве теоретической основы современного научного языкознания, мы тем самым ограничиваем предмет последующего изложения. Да, действительно, дисциплины исторического цикла языкознания в стенах университета являются важнейшим средством воспитания через предмет: лингвистическая теория познается здесь через конкретные факты, поданные в их становлении и развитии, т. е. законченным образом, в полном цикле преобразований; методологические основы современной науки в полной мере выявляются только посредством исторической интерпретации объекта.