Владимир Колесов - «Жизнь происходит от слова…»

Кроме того, не новый материал предлагают к интерпретации, а новые данные и новые факты рассматривают современные исследователи. В конце концов, и русские говоры, во многом разрушенные (это скорее современное просторечие), и рукописные источники, и даже такие среди них, как берестяные грамоты – материальная основа современного изучения фонетических изменений – все те же. Они даны историей и постоянно с нами. Обработанные же другими, предшественниками, материалы заданы как данные , именно они и предстают сейчас как доказанные факты , которые в условиях активности другого метода , действительно, кажутся неопределенными и могут быть интерпретированы по-другому.

Дает ли это что-нибудь для науки, сказать трудно. Большинство работ в этой области знания написано не специалистами узкого профиля – и в этом третье отличие нового этапа в разработке проблемы от прошлого; в историческую фонетику русского языка пришли ученые из других филологий или из других аспектов научной русистики. Пришли лингвисты, желающие проверить любезные им приемы исследования на экзотически новом материале. То, что дано природой и задано традицией, они хотят – таково их субъективное убеждение – возвысить в ранг научных фактов.

Общая характеристика этой новой волны старателей на ниве исторической фонетики оказывается неприглядной: пришли со стороны, принесли неорганичные для предмета методы и пользуются чужими данными. Этот этап в развитии научной дисциплины можно именовать типологическим .

Но есть и положительная черта у этой позиции. Со стороны лучше видно, проверка наработанного предшественниками всегда полезна. И верно: основные результаты новой исторической фонетики заключаются в пересмотре существенных фактов и в проверке исходных данных. Этим занимаются и старшее (А. А. Зализняк), и среднее (В. М. Живов), и молодое поколение (В. Б. Крысько и др.) московских лингвистов, настойчиво указывая нам, какие именно ошибки совершили их предшественники, описывавшие обширные рукописные материалы, их объясняя. Когда читаешь такие суждения, и особенно если знаешь, о чем речь, возникает щемящее чувство тоски и горечи. Критики со всем апломбом обличают, но свои объяснения ( как правильно ) строят все же на открытиях и гипотезах своих оппонентов из прошлого – правда, в этом случае уже не указывая первоисточников. Это обидно и, с точки зрения старинной этики, не столь уж невинно. Неявным образом оказывается, что вся мудрость критиков почерпнута из того же источника с живой водой, на поверхности которой плавали те самые соринки, что своим присутствием только оттеняют сладость влаги и прозрачную глубину источника. Этот упрек особенно касается молодого и талантливого В. Б. Крысько, который глубже многих других входит в суть проблемы и ищет закономерности развития языка, а не изучает сконструированные им самим типологические схемы (как, например, А. А. Зализняк о распределении ои w в древнерусских текстах, о палатализациях, или как В. М. Живов в его толкованиях полногласия или редуцированных). По-видимому, некоторые напоминания из истории науки окажутся полезными в перспективе общей оценки новых разработок исторической фонетики. История науки помогает понять условия , в которых наука развивалась, вплоть до мелочей. В частности, фонологам 60-х годов не удавалось печатать обширных работ (почему-то не хватало бумаги), а уж выступить с критической статьей против московского авторитета было совершенно невозможно: на посланные в редакции статьи попросту не отвечали. Мои сверстники могут вспомнить множество подобных случаев. Сейчас другое дело, сейчас мы можем обсуждать все такие вопросы вполне открыто, и поскольку речь зашла о различных степенях достоверности на эмпирическом уровне: м атериал – данные – факты, – то и ограничимся здесь рассмотрением классических работ двух ведущих исследователей тех самых 60-х, ученых, вместе с другими подготовивших расцвет исторической фонетики русского языка как полноценной и точной науки. Именно их особенно много – и несправедливо – критиковали за формальные опущения, замалчивая содержательный смысл их действительных достижений. Привожу эти примеры в юбилейные для их авторов годы, прекрасно сознавая, что всей полноты научной деятельности этих ученых в кратком очерке не охватить. Сначала я приведу выдержки из своих рецензий, написанных в свое время, но не принятых в периодических изданиях тогда , а затем поясню, почему так случилось.