Александра Баркова - Подросток. Исполин. Регресс. Три лекции о мифологических универсалиях

Далее. Я сегодня уже говорила, что главный герой эпоса – «человек по паспорту». Поясняю. Если вам скажут «это чистая вода» – это не вызовет у вас никаких эмоций, но если вас будут очень долго уверять, что это «чистая вода, очень чистая вода, самая чистая вода», то количество этих уверений вызовет у вас некоторые сомнения в ее чистоте. Я вас хочу подвести к цитате из этой поэмы: «Самый человечный человек». Я говорила, что тот же самый герой, который потомок Зевса аж три раза, он «человек по паспорту» (и напомню старый анекдот про «по паспорту русский»). Итак, Ленин – самый человечный человек. По сути, это утверждение, что он – не человек, что он сверхчеловек. До сверхчеловека европейская цивилизация додумалась чуть-чуть пораньше: Ницше и прочие. Давайте смотреть, как же изображен этот самый человечный человек товарищем Маяковским. Во-первых, врагом Ленина является Капитализм. Капитализм в поэме Маяковского изображается в форме, которая хорошо представлена в центральноазиатских эпопеях, где главный монстр – гигант, он лежит, потому что он такой сильный, такой толстый, такой могучий, что сначала неподвижен (потом, когда понадобится, он будет довольно шустрым). Он сверхпрожорливый. Читаем Маяковского:

Сжевал графства и царства – хороший монстр, качественный, откормленный. Дальше он, капитализм:

И наконец, обожравшись в прямом смысле слова, капитализм «лег у истории на пути в мир, как в свою кровать». Если воспринимать буквально, то Сальвадор нервно курит в своей Дали, я бы сказала. Дальше, что логично, герой должен сражаться с этим монстром. И, как нам любезно сообщает эпос тюркских народов о схватке таких замечательных персонажей, «от их битвы горы стали долинами, а долины болотами». Понятно, насколько они огромные. Это пока еще не Маяковский, это пока еще тюркский эпос. Итак, начинается гиперсхватка:

Дальше мы подходим к следующей интересной теме. Как говорила Алиса в прекрасной советской постановке, которая с Высоцким: «Пусть я буду такого роста, какого нужно», – то есть эпический герой в конкретных текстах меняет свой рост столько раз, сколько это нужно для отражения эмоций сказителей и слушателей. То есть, чтобы подчеркнуть мощь победы героя над монстром, героя надо ужать до роста настоящего человека. Одиссей и Полифем. Размеры Полифема без метража, но Одиссейчик перед ним, прямо скажем, не шибко крупный. У Гомера с этим несколько попроще, то есть у него Одиссей свой рост по тексту особо не меняет. Мы к теме смены героем роста еще вернемся. Правда, без картинок, но на примерах. Итак, чтобы подчеркнуть мощь победы, Одиссей будет мелкий перед Полифемом и слаб перед ним, тут у нас Капитализм, «море крови ему по колени» – представляете это буквально? – «сжирает страны».

Смотрите, что делает Маяковский. Гений как гений. Слова «горсточка товарищей» сразу рисуют нам образ человека обычного роста, который по ходу схватки мгновенно вырастает: «встал над миром и поднял над».

Я по этому поводу прямо сейчас приведу свою любимейшую цитату из русского эпоса. Мой любимый герой – Святогор, который ростом с гору. Былина про Илью и Святогора держит абсолютный рекорд не то что в русском, а в мировом эпосе по количеству смен героями роста. Я замучалась считать, сколько раз там Илья Муромец меняет свой рост. Причем это не сюжетно, это не как Алиса: «…откусишь с одной стороны – уменьшишься, с другой – вырастешь», – это так: герой воспринимается обычным – рост не указывается; герой слабый – он сразу маленький. Мой любимый эпизод из этой былины выглядит так: при довольно интересных обстоятельствах, которые я сейчас опускаю, Илья попадает Святогору в карман. В какой-то момент Святогор достает Илью из своего кармана, держит на ладошке и спрашивает: «Как ты у меня в кармане оказался?» Илья рассказывает ему весь предыдущий сюжетный ход, и Святогор с ним братается… и меняется с ним нательными крестами! Оцените смену роста. Причем я еще раз говорю, что смена роста Ильи никак не отражена сюжетно, это то, что как только сказитель воспринимает их равными, разница в росте теряется. Как только подчеркивается, что Святогор сильнее Ильи, то Илья сразу ужимается до роста нормального человека. Соответственно, товарищ Ленин у Маяковского совершил трансформацию, достойную Ильи Муромца.