Барт Эрман - Триумф христианства [Как запрещенная религия перевернула мир] [litres]

Логике Плиния следовали и последующие римские чиновники. Это была логика религиозного благочестия. Отказ от поклонения традиционным богам не был личным делом верующего. Это был вопрос общественный и политический, – отчасти потому, что, лишившись поклонения, разгневанные боги могут навлечь беду на всю общину. Поэтому упорствующие члены нетрадиционных культов, отказывающиеся участвовать в религиозной жизни общины, представляли угрозу. Но те, кто признал свою ошибку, угрозы больше не представляли, ведь их не требовалось принуждать к повиновению. Довольны были и боги, и власти, и вся община, – ив наказании просто не было нужды.

Далее в своем письме Плиний указывает, что допросы христиан открыли важную информацию об их культовых практиках. Его замечания сообщают нам не только о том, чем занимались христиане на своих общих богослужениях, но и о том, в чем их ложно подозревали. Плиний пишет, что христиане собираются на богослужение на рассвете и на своих собраниях поочередно воспевают гимны Христу как Богу. Кроме того, они связывают себя клятвами, указывающими на высокие моральные стандарты: не совершать преступлений, не воровать, не прелюбодействовать, никогда не нарушать слова и не присваивать доверенное им. Затем расходятся и снова сходятся для совместной трапезы, которую Плиний именует «обычной и невинной».

Эти замечания о деятельности христиан могут показаться банальными и неинтересными, но это совсем не так. Знание христианских писаний II века позволяет нам легко прочесть между строк и понять, что на самом деле говорит Плиний. По сути, он указывает на то, что циркулировавшие в то время слухи о богослужебных практиках христиан необоснованны. Как мы увидим далее в этой главе, христиан обвиняли в диких ночных ритуалах, где они будто бы предавались распутству, убивали младенцев и пожирали человеческую плоть. Ничего подобного Плиний не обнаружил. Христиане связывали себя клятвой всегда поступать по закону и по совести, да и ели на своих собраниях не младенцев, а самую обычную пищу.

По-видимому, сам Плиний не сразу поверил результатам собственных изысканий. Двух рабынь, на собраниях христиан игравших роль «служительниц», или «диаконис», он подверг пытке. В Древнем Риме, – в отличие от нашего нынешнего мира, – считалось, что на обычном допросе человек может лгать, но уж под жестокой пыткой непременно скажет правду! Поэтому при допросе рабов пытка была практически обязательной процедурой. Плиний хотел узнать правду. Однако и под пыткой рабыни не сообщили ничего примечательного, «кроме безмерного уродливого суеверия».

Однако Плиний отмечает, что это суеверие все же порождает достаточно серьезные проблемы. Оно поразило «людей всякого возраста, всякого звания и обоих полов» и широко распространилось: «Зараза этого суеверия прошла не только по городам, но и по деревням и поместьям» (Плиний Младший. Письма, 10.96). Местные языческие храмы практически опустели, а жертвенное мясо почти никто не покупал. Однако вмешательство Плиния все это исправило. Теперь, когда он начал действовать, языческие храмы снова полны, а мясная торговля процветает.

Плиний, очевидно, хотел получить от императора одобрение своих действий – и получил хоть и очень краткий, но вполне одобрительный ответ. В своем ответе Траян не ссылается ни на какие имперские законы, касающиеся христиан: ясное указание на то, что таких законов не было вовсе, – существуй они, кому, как не императору, о них знать? Напротив, Траян указывает, что в делах христиан «установить какое-нибудь общее определенное правило невозможно». Плиний все делает правильно. В особенности всякого, кто отречется от христианства и докажет это, «помолившись нашим богам», необходимо освобождать от всех обвинений, даже если прежде он был под подозрением.

Подчеркивает Траян и еще два условия. Христиан не надо выискивать. Никакой «охоты на ведьм», никакого выслеживания преступников. И во-вторых, подчеркивает Траян, не следует принимать анонимные доносы. Если кто-то хочет кого-то обвинить, пусть явится и сделает это лично: «Безымянный донос о любом преступлении не должно приобщать во внимание. Это было бы дурным примером и не соответствует духу нашего времени». На этом кончается ответ Траяна.

Местные языческие храмы практически опустели, а жертвенное мясо почти никто не покупал. Однако вмешательство Плиния все это исправило.

Из всего этого очевидно, что в начале II века никаких установленных правил и процедур по розыску христиан и производству суда над ними попросту не существовало. Плиний подошел к делу разумно и вполне эффективно, однако ему пришлось импровизировать. Он не следовал известным прецедентам, ибо никаких прецедентов не знал. Некоторые ученые, впрочем, полагают, что метод Плиния и стал своего рода прецедентом: позднейшие чиновники, сталкиваясь с христианами, действовали в том же русле. Христиан принуждали отречься от своей веры и поклониться традиционным богам. Всякий, кто отказывался, считался виновным в преступлении – преступлении, против которого не существовало закона, что для нынешнего правового сознания кажется диким, – и подвергался соответствующему наказанию, вплоть до пыток и казни. Такое случалось нечасто, но иногда случалось. Происходило это потому, что люди понимали, что означает быть христианином, – и даже более, быть может, поскольку подозревали христиан в том, чего они в действительности не делали.