Барт Эрман - Триумф христианства [Как запрещенная религия перевернула мир] [litres]

К концу 358 года военный талант Юлиана стал всем очевиден – и возбудил подозрения Констанция II, опасавшегося, что кузен захочет конвертировать свои успехи на поле боя в политические амбиции. Разрыв между ними произошел в 360 году. Констанция II все сильнее одолевали персы, а на Западе между тем положение заметно стабилизировалось. Поэтому Констанций приказал кузену перебросить к нему на Восток значительную часть армии – треть или даже половину. Солдаты западной армии, в большинстве своем галлы, были недовольны таким решением – и ответили на него тем, что провозгласили своего командира августом. Неясно, было ли это событие, как утверждал сам Юлиан, спонтанным и неожиданным или же он сам его и подготовил. В любом случае, как только об этом узнал Констанций II, о примирении уже не могло быть и речи. Оставалось одно – гражданская война. Юлиан двинул войска навстречу двоюродному брату; но тут вмешалась судьба – не успели две армии сойтись, как Констанций II умер, внезапно, в возрасте сорока четырех лет.

Первые полгода своего правления Юлиан провел в Константинополе, следующие бурные и нерадостные девять месяцев – в Антиохии, а затем выступил в поход против персов. В самом начале войны с персами он был убит, процарствовав всего девятнадцать месяцев. Однако эти полтора года были насыщены событиями – и особенно это касалось взаимоотношений христиан и язычников. Взойдя на престол, Юлиан объявил, что уже несколькими годами ранее обратился в язычество. (Само то, что он понимал язычество как единую «религию», в которую можно «обращаться», показывает нам, сколь многое изменилось за это время [239].) Одной из своих задач поставил он восстановление по всей империи традиционных языческих жертвоприношений. Для этого требовалось подавить бурно растущее христианское движение.

Нам неизвестно, почему именно Юлиан сделался таким страстным приверженцем языческих традиций. Известно лишь, что этот ученый молодой человек читал не только христианскую литературу: он жадно поглощал языческих классиков и всей душой стремился к тому миру, что они изображали. Возможно, оказал свое влияние и неудачный опыт общения с христианами: в конце концов, не кто иной, как ревностный христианин Констанций II, истребил всех его родственников!

Отчасти страстная преданность Юлиана делу язычества была вызвана уже знакомой нам мотивацией: сам он писал, что боги «вознаграждают нас за труды, если мы служим им неустанно» [240]. И Юлиан именно неустанно им служил. Едва взойдя на престол, он открыл языческие храмы, возобновил языческие обряды и провозгласил полную религиозную терпимость. Еще более этих положительных шагов по оживлению традиционной религии приобрели известность негативные меры, которыми он пытался удушить христианство. Юлиан не собирался преследовать христиан, бросать в темницы, делать мучениками. Он хорошо знал историю – и понимал, чем это может обернуться. Однако он отнял у христиан льготы и привилегии, дарованные его предшественниками, и обратил вспять некоторые их решения [241].

Некоторые его шаги были достаточно тонкими. Например, его кузен Констанций II, арианин, отправил в ссылку немало христианских лидеров, не согласных с арианскими взглядами. Юлиан вернул их обратно. По-видимому, это было не доброе дело, внушенное терпимостью, – скорее, напротив, попытка ослабить Церковь, вернув пламенных оппозиционеров в сообщество, которое уже вроде бы от них избавилось. Расколотое христианское движение создавало для возрождения язычества гораздо меньше препятствий, чем Церковь, выступающая единым фронтом.

Другие меры были погрубее: Юлиан лишил христианских клириков привилегий, которыми они пользовались со времен его дяди Константина. Больше епископы и священники не были избавлены от участия в общественной жизни и обременительных взносов на муниципальное благосостояние. Этот шаг преследовал сразу две цели: ослабил элитное духовенство, лишив его значительной части ресурсов, и усилил местные городские власти, – а кроме того, разумеется, перенаправил денежные потоки из Церкви в муниципальную казну.

Иногда Юлиан отказывал христианским лидерам в правосудии. В декабре 361 года толпа язычников в Александрии Египетской растерзала арианского епископа по имени Георгий. Когда христиане взмолились о правосудии, Юлиан принял решение не наказывать виновных и объяснил почему: они сочли Георгия «врагом богов» [242]. Сам Юлиан не приказывал убивать христианских лидеров, однако и не возражал, когда их убивали другие.