Лора Джейкобс - Небесные создания. Как смотреть и понимать балет

Эти «буря и натиск» в сексе и любви – брак Чайковского, к которому он сам себя принудил, его самообман, попытки убедить себя, что традиционный брак все решит, продолжающиеся влюбленности в мужчин, платонические отношения с Мекк – все это клубилось в его душе, когда он писал и готовил к постановке «Лебединое озеро»; все это подпитывало подводные течения и водовороты балета, о которых мы говорили ранее.

Неизвестно, откуда взялся сюжет этого балета; считается, что в нем надергано по ниточке из народных сказок и из оперы Рихарда Вагнера «Лоэнгрин», где тоже присутствует заколдованный лебедь. Вероятно, балет родился в воображении Чайковского: его племянники и племянницы вспоминают домашние спектакли – импровизированный балет, который они ставили с дядей, под названием «Озеро лебедей». Поэтому, полагаю, будет справедливо считать «Лебединое озеро», родившееся у Чайковского в гостиной, мифопеей.

В балете рассказывается история принца Зигфрида, который достигает совершеннолетия и должен жениться. Обуреваемый неведомой тоской (он сам не понимает ее источник), он отправляется охотиться на озеро и встречает принцессу лебедей Одетту, на которой лежит проклятье колдуна – барона фон Ротбарта. Она говорит, что разрушить проклятье может обещание жениться, данное ей невинным юношей, и Зигфрид отвечает, что станет этим юношей. На балу в честь его совершеннолетия, где все должно решиться, Зигфрид безразличен к увеселениям, пока не появляется Ротбарт с принцессой, одетой в черное и похожей на Одетту. Это Одиллия, злой двойник Одетты, созданный Ротбартом, который пытается завлечь принца в ловушку. Она хитростью выманивает у Зигфрида обещание жениться на ней – и этим подписывает Одетте смертный приговор. Надвигается шторм, лебединая тема Чайковского нарастает, рвется ввысь, желая освободиться от пут колдовства, а Зигфрид бежит на озеро. Вместе с Одеттой он бросается в смертельный водоворот, и грохочущий оркестр затихает. Волны арфовых арпеджио плещутся поверх серебристых скрипичных спиккато, и на ум приходят последние слова из другого произведения Вагнера, «Тристана и Изольды» 1865 года, заканчивающегося смертью от любви, liebestod :

Конфликты в «Лебедином озере» поразительно напоминают личные конфликты Чайковского: на примере этого балета можно рассказывать, как жизнь художника влияет на его искусство. Для Зигфрида Одетта – суженая, предназначенная ему провидением; Одиллия – роковая ошибка. Но если копнуть глубже, в невинной, чистой Одетте можно увидеть Мекк, в черной коварной Одиллии – Милюкову, а в одиноком принце – самого Чайковского, по глупости соблазненного злым двойником. А может быть, и заколдованный лебедь – это в какой-то мере сам композитор, который мечется между миром условностей и «сумеречной зоной», отделенный от остальных людей своей сексуальностью. Известно, что, будучи подростком и юношей, Чайковский любил изображать балерин и, по словам его брата Модеста, ради смеха «устраивал полноценные балетные спектакли, которым все аплодировали». А может, Одетта символизировала саму любовь, живущую в вечной тени своего похотливого двойника – Одиллии. (6)

На самом деле, искусство гораздо сложнее всех этих попыток провести параллели, и гораздо менее прямолинейно. В сравнении с прозрачной сильфидой, беззаботной дочерью воздуха, чувственная лебедь состоит из плоти и крови, а в ее покрытой перьями груди бьется тяжелое сердце. Пожалуй, вернее будет сказать, что в «Лебедином озере» объединились, как два крыла, страх и тоска по настоящей любви; объединились – и взлетели.

Кумиром Чайковского был Вольфганг Амадей Моцарт – в переписке с Мекк он признавался, что «боготворит» его. Чайковский сочинял переложения фортепианных пьес Моцарта для оркестра и вокала, так как считал, что те заслуживают более широкой известности. Именно Моцарт послужил вдохновением для первой музыкальной фразы его «Серенады для струнного оркестра» (той самой, которая стала музыкальной темой «Серенады» Баланчина). И в увертюре «Щелкунчика» тоже слышится что-то моцартовское. Через одиннадцать месяцев после премьеры «Щелкунчика» Чайковский умер от холеры в возрасте пятидесяти трех лет. Понимал ли он, что сделал для балета то же, что и Моцарт когда-то – для оперы?

«Каждая из опер Моцарта – отдельная вселенная», – пишет Бриджид Брофи в книге «Моцарт-драматург» и добавляет, что в каждой из них «доминирующая сила – любовь». Помещая оперы Моцарта в пантеон мирового искусства, Брофи сравнивает его с гениальными литераторами. Подобно Уильяму Шекспиру, он «художник-интеллектуал и художник-психолог»; подобно Джейн Остин, он наделяет своих героинь моральной автономией и свободой действий. Эти сравнения убедительны, потому что в опере присутствует литературный элемент – либретто. Либретто расширяет и обогащает интерпретации оперы. Величайшие оперы Моцарта – «Женитьба Фигаро» (1786), «Дон Жуан» (1787), «Так поступают все» (1790) (все три либретто написал поэт Лоренцо да Понте) – являются образцами лирической выразительности конца XVIII века, хотя задумывались как драматические спектакли. Звуками этих опер можно наслаждаться, не понимая ни единого слова. Но насколько глубоко мы поймем их, не зная текста?