Валентин Булгаков - Как прожита жизнь. Воспоминания последнего секретаря Л. Н. Толстого

В начале августа 1922 года навестил меня мой товарищ и одноклассник по гимназии Е. Э. Лейтнекер, бывший руководитель Чеховской библиотеки в Ялте, исследователь Чехова, назначенный с полгода тому назад хранителем Чеховского музея в Москве. Ему же надо было и создавать то, что он должен был хранить, то есть музей имени Чехова. Пока что этот «музей» в виде нескольких папок бумаг помещался в одной комнате около несгораемой кладовой для рукописей Толстого в доме № 21 по ул. Кропоткина. Комната эта присвоена была, собственно, музею Толстого для работы ученых, которые захотели бы заниматься в архиве рукописей великого писателя, но, по просьбе Лейтнекера, я уступил ему комнату в качестве первоначальной базы для создания Чеховского музея 6. (За Толстовским музеем числилась тут же еще одна комната.)

Не порвав еще связей с Крымом, откуда он только что прибыл, Женя Лейтнекер восхищался тамошним климатом, природой, морем и, узнав, что я устал от московской сутолоки, принялся уговаривать меня возбудить ходатайство о поездке на две недели в Крым, именно в санаторий ЦеКУБУ, то есть Центральной комиссии по улучшению быта ученых, в Гаспре. ЦеКУБУ была замечательная организация, созданная на помощь ученым в трудное переходное время по инициативе А. М. Горького и едва ли не по прямому распоряжению В. И. Ленина. Я был зарегистрирован в комиссии в качестве ученого даже не последнего, а предпоследнего разряда: всего в Комиссии числилось пять разрядов, от начинающих до мировых ученых. (Пятый разряд был самый высокий, а я числился во втором.) Зачисление в клиенты комиссии связано было с получением академического пайка, спасшего в первые годы революции не только трудоспособность, но, думаю, и жизнь не одного десятка ученых. Формальное право просить об отправке на короткий срок в санаторий у меня было. Соблазняла меня не только перспектива отдохнуть и еще раз побывать на юге, но и увидеть дом бывшей графини Паниной в Гаспре, где Л. Н. Толстой провел в 1901–1902 годах целый год, болея воспалением легких и затем понемногу выздоравливая от болезни.

– Но… все это выглядит так фантастично! – говорил я Жене Лейтнекеру.

– Никаких «но»! – бушевал мягкий и славный Женя, носивший в себе частицу чеховского духа. – Все это гораздо проще, чем ты себе воображаешь!..

Жена моя поддержала Лейтнекера, хотя сама и должна была остаться в Москве.

Коротко говоря, я послушался, возбудил соответствующее ходатайство перед ЦеКУБУ, был подвергнут медицинскому освидетельствованию и получил направление в Крым, в Гаспру.

Выехал я с одним из ответственных работников Отдела по делам музеев С. Г. Матвеевым. Нечего и говорить о том, как я счастлив был лететь снова на юг, на любимый юг, который я знал по Кавказу и о котором хранил пленительные воспоминания с 1912 года.

Первой остановкой был Севастополь. Мы приехали поздно вечером, остановились в гостинице – базе ЦеКУБУ неподалеку от морского берега и всю ночь слышали тяжелый гул прибоя и подвывание басистого бакана, – как сладки казались мне эти звуки!

На другой и на третий день, поджидая парохода на Ялту, мы обегали весь чудесный, в белом наряде своей приморской архитектуры, город. Памятник Нахимову – и дом, где он жил. Морское собрание с теми обширными залами, где в 1854–1855 годах помещались палаты для раненых воинов, так ярко описанные Толстым. Бывший Исторический бульвар, теперь некстати, по инициативе П. А. Сергеенко, переименованный в Толстовский. Памятник Тотлебену. Русские позиции эпохи обороны 1854–1855 годов. 4-й бастион, где служил молодой Лев Николаевич, ежеминутно подвергая свою жизнь опасности. Опоясанные плетенкой насыпи, бойницы, брустверы – все, как было 67 лет тому назад!

Отсюда открывался вид на далекий Малахов курган, где погибли тысячи его защитников, где был убит Корнилов, – нельзя было смотреть равнодушно на этот величественный холм.

Посетили музей обороны Севастополя, где нашли фотографию Л. Н. Толстого. Осмотрели панораму Рубо.

Спустившись в подземелье севастопольского собора, нашли довольно запущенные, надо сказать, могилы Нахимова, Корнилова, Лазарева…

Полюбовались колоннадой Графской пристани, импозантным зданием шагнувшего с берега прямо в море Института физических методов лечения, обелиском-памятником, воздвигнутым на прибрежной скале-островке.

Пароходом – в Ялту и затем, с группой других отдыхающих, в грузовой машине, со скамьями, по высокому берегу, между морем и горами, по полям и виноградникам, через Ливадию, в Ай-Тодор и Гаспру: красота неописуемая! Все время надо было оглядываться по сторонам и если не вслух, то мысленно, про себя ахать от восторга.