Коллектив авторов История - Идеал воспитания дворянства в Европе. XVII–XIX века

Учителя коллегиумов и академии (среди них были и дворяне по происхождению) проявляли большой интерес к книгам по педагогике вообще и воспитанию дворян, о чем свидетельствуют их личные библиотеки и переводческая деятельность. Например, Михаил Ковалинский, известный как биограф выдающегося украинского философа Григория Сковороды, выступил переводчиком изданий, ставящих вопросы целей воспитания знатной особы [184].

Вполне закономерно, что в XVIII веке можно наблюдать сложившиеся династии казацких старшинских семей, представители которых традиционно учились в коллегиумах и Киевской академии. Некоторые исследователи подметили, что в отличие от академии, которая привлекала детей знатных персон, в коллегиумы шла менее родовитая украинская казацкая шляхта [185]. Действительно, в Черниговском коллегиуме учились такие старшинские династии, как Тризны, Шубы, Жураковские, Комаровские, Стаховичи, Борозны, Лизогубы, Стороженки, в Харьковском – Двигубские, Буткевичи, в Переяславском – Базилевичи, Исаевичи, Петровские-Бахчевские, Лебедевы. В этой связи подчеркнем, что «латинское образование», охватившее последовательно несколько поколений многих старшинских семей, представляло уже довольно значительное культурно-педагогическое явление, укоренившееся и приобретшее свои особенности. Слой людей, вовлеченных в процесс «вестернизации», был достаточно широким. При этом важно, что «латинское образование» не насаждалось и не стимулировалось какой-либо инициативой «сверху», а было проявлением потребностей и устоявшихся образовательных традиций, представляло собой реализацию культурных запросов данного социального слоя. Это объясняет многочисленные ремарки в воспоминаниях о том, что такое коллективное воспитание в среде казацкой старшины считалось предпочтительнее частных пансионов, уже возникших в это время на украинских землях [186].

В мемуарах, относящихся к XVIII веку, подчеркивается традиционная приверженность казацкой старшины «своим» коллегиумам и академии. Однако эти же источники позволяют увидеть рефлексию в отношении новой дворянской идентичности и связанные с этим напряженные поиски оптимальной программы образования и воспитания для своих детей. Со второй половины XVIII века воспитательные практики, характерные для местной казацкой старшины, обладающей властью и определенным достатком (далеко не всегда значительным), подвергаются переосмыслению в тесной связи с формированием статусных представлений. Эта тема воспитания сыновей в новых условиях для многих старшин становится предметом специального внимания, консультаций, переписки, связанной с поисками знатных покровителей [187]. Стратегию обучения своих сыновей казацкая старшина нередко обсуждала с привлечением людей, получивших образование в европейских университетах. Известно, что немало выходцев из украинских земель училось в иезуитских коллегиумах и академиях Речи Посполитой, университетах, прежде всего немецких [188]. В этой связи интересна переписка середины 1790‐х годов между Афанасием Шафонским и помещиком Переяславского полка Акимом Сулимой, который, намереваясь отправить сыновей в Германию, расспрашивал обо всех деталях образования и воспитания в этой стране [189]. Сам же Шафонский, сын небогатого сосницкого сотника, учился в Галле, Лейдене и Страсбурге, где получил степень доктора медицины. Своего сына и еще одного родственника он также отправил в Германию для завершения образования.

Личные источники показывают, что во второй половине XVIII века казацкая старшина в большинстве своем по-прежнему придерживалась традиционной «программы» обучения и воспитания. Однако многие представители старшины начинают выражать неудовлетворение «латинским» образованием [190]. На это повлияла просветительская критика «латинского» образования, звучавшая во всей Европе, с которой были знакомы образованные слои украинского общества. В результате казацкая старшина все чаще выражала сомнение в пользе такого образования для карьеры и служебной деятельности сыновей [191]. При этом очевидно, что и процесс нобилитации, необходимость подтверждения дворянского достоинства, и связанные с этим поиски новой идентичности [192]стимулировали критическое осмысление выбора стратегий образования.

С середины XVIII века фиксируется и начало институционального кризиса в самих православных коллегиумах и Киевской академии, наблюдаются существенные сдвиги в определении целей воспитательного процесса. В связи с новыми запросами старшины с 1760‐х годов в этих учебных заведениях велись поиски путей создания модели, подобной шляхетским коллегиумам ( Collegium Nobilium ). Это было обусловлено как новыми представлениями о «достоинстве» и «знатности» (желание новоявленного дворянства отделиться от казацкой массы и противопоставить себя ей), так и идейными влияниями, связанными с эпохой Просвещения [193]. Реальные шаги, сделанные с целью соответствовать вызовам времени, наиболее полно проявились в создании при Харьковском коллегиуме в 1768 году так называемых «прибавочных классов» именно для обучения и воспитания дворянских детей [194].