Ханна Фрай - Hello World. Как быть человеком в эпоху машин

Тут надо выделить две линии неверных действий человека. Во-первых, кто-то заполнил эту бессмысленную таблицу, а во-вторых, кто-то другой наивно поверил в истинность данных. В сущности, “программа” выражала собой закодированный непрофессионализм. Но почему же люди, которые работали на государство, так рьяно защищали откровенно плохой продукт?

Вот что думает по этому поводу Эппинк:

Такая тенденция прослеживается всегда, когда дело касается результатов, полученных с помощью компьютера, — мы не подвергаем их сомнению. Если компьютер что-то рассчитывает — если есть статистик, который выводит некую формулу на основе неких данных, — мы просто верим его формуле и не спрашиваем: мол, погодите-ка, как это все работает? [40]

Я отлично понимаю, что не все любят на досуге возиться с математическими формулами, вникая в их суть, — хотя я обожаю это занятие. Но, тем не менее, Эппинк поднимает вопрос первостепенной важности — о нашей готовности принимать выводы компьютера за чистую монету, не вникая в его тайную жизнь.

Я математик, и за годы работы с данными и программами я пришла к убеждению, что существует единственный путь объективно оценить надежность алгоритма — докопаться до принципиальных основ его работы. Мой опыт говорит, что алгоритмы во многом схожи с фокусами иллюзионистов. Сперва они и впрямь кажутся непостижимыми, но когда понимаешь, как это сделано, чары рассеиваются. Нередко за внешней сложностью скрывается что-то до смешного примитивное — или настораживающе легкомысленное. В следующих главах я постараюсь дать вам представление о невидимых глазу особенностях алгоритмов, которые мы будем обсуждать. Пусть этих знаний будет маловато для того, чтобы самостоятельно произвести расчеты, но для понимания процесса — достаточно.

Однако даже самые въедливые математики порой вынуждены верить алгоритму “на слово”. Например, потому что проверка его деятельности практически невыполнима, как в случае со Skyscanner и поисковиком Google . Или программа может оказаться “засекреченной”, как алгоритм бюджетного регулирования в Айдахо и кое-какие другие программы, которые нам встретятся. Бывает и так, что попросту невозможно проследить логические связки в алгоритме — например, в некоторых системах машинного обучения.

Иногда мы будем вынуждены передавать управление “незнакомцу”, даже зная, что алгоритм может ошибиться. Нам придется сопоставлять собственное мнение с мнением машины. И если мы решим, что следует доверять не расчетам, а нашей интуиции, нам понадобится отвага, чтобы настоять на своем.

Когда нельзя уступать

Офицер Советской армии Станислав Петров отвечал за мониторинг системы предупреждения о ракетном нападении, которая охраняла воздушное пространство СССР. В том случае, если компьютер укажет на какие-либо признаки атаки со стороны США, Петров обязан был незамедлительно доложить командованию [41].

26 сентября 1983 года он заступил на дежурство, и вскоре после полуночи взвыли сирены. Одна только мысль о таком сигнале тревоги наводила ужас: советские спутники засекли вражескую ракету, направлявшуюся к территории СССР. Холодная война была в разгаре, поэтому удар казался вполне вероятным, однако что-то заставило Петрова повременить с докладом. Он не был уверен в безусловной правоте алгоритма. Компьютер зафиксировал всего лишь пять запусков — в столь нерешительных действиях США не было никакой логики [42].

Петров замер в своем рабочем кресле. От него зависело, рапортовать о нападении и почти наверняка развязать мировую ядерную войну, или нарушить протокол и выждать, хотя он понимал, что с каждой секундой у руководства его страны остается все меньше времени на ответный удар.

Нам страшно повезло, потому что Петров выбрал второй вариант. Он не мог знать наверняка, что сигнал тревоги прозвучал по ошибке, но через двадцать три минуты (должно быть, они показались ему целой вечностью), когда стало ясно, что на советскую землю не упала ни одна боеголовка, он наконец убедился в своей правоте. Программа дала сбой.

Если бы система работала абсолютно автономно, не имея над собой такого контролера, как Станислав Петров, мировая история пошла бы совсем по другому сценарию. Надо думать, Москва отреагировала бы адекватно (как она полагала бы), и началась бы полномасштабная ядерная война. Из этого эпизода мы должны вывести мораль: в таких процессах ключевую роль играет человеческий фактор; избежать ошибки можно только тогда, когда человек видит указания алгоритма и может наложить вето раньше, чем будет принято решение.