Ханна Фрай - Hello World. Как быть человеком в эпоху машин

В оперативном штабе по расследованию нашлась еще одна важная наводка: неполный отпечаток пальца, когда-то давно оставленный насильником на месте преступления. Для автоматической системы идентификации отпечатков пальцев, которая могла бы прогнать этот образец по своей базе данных осужденных преступников и найти точное соответствие, он был слишком мал — пришлось бы эксперту вооружиться лупой и кропотливо, самым внимательным образом изучить все отпечатки один за другим. К тому моменту расследование длилось уже почти три года, и, несмотря на все усилия ста восьмидесяти сотрудников пяти подразделений полиции, дело стало зависать. Все дорожки вели в никуда.

Следователи приняли решение проверить вручную все отпечатки пальцев, добытые в тех двух районах, которые выделил компьютер. Начали с Миллгарта, но исследование картотеки с отпечатками пальцев в местном отделении полиции не дало результата. Перешли к Киллингбеку, и после девятисот сорока часов работы с архивом наконец узнали имя — Клайв Баруэлл.

Сорокадвухлетний Клайв Баруэлл имел жену и четверых детей, а в промежутке между своими нападениями успел отсидеть в тюрьме за вооруженное ограбление. Теперь он работал дальнобойщиком и по роду своей деятельности постоянно колесил по стране. Но жил он в Киллингбеке, а в Миллгарт частенько наведывался к матери — эти два района и отметил алгоритм [298]. По одному только фрагменту отпечатка нельзя было с уверенностью идентифицировать его, но проведенный впоследствии тест ДНК подтвердил, что все эти чудовищные преступления на его совести. Полиция нашла, кого искала. В октябре 1999 года Баруэлл предстал перед судом. Ему назначили восемь пожизненных сроков подряд [299].

Когда все закончилось, Россмо смог проанализировать работу своей программы. Она не назвала имени Баруэлла, но показала на карте районы, которыми полиции следовало заняться. Если бы в распоряжении полицейских был алгоритм, который позволил бы им на основании места жительства подозреваемых расположить их в приоритетном порядке для проверки отпечатков пальцев и проб ДНК, они доставили бы гораздо меньше неудобств ни в чем не повинным гражданам. Для того чтобы выследить Клайва Баруэлла, достаточно было бы обработать данные трех процентов жителей района [300].

Алгоритм, безусловно, оказался эффективным. Нашлись у него и другие достоинства. Ему несвойственны те перекосы, о которых шла речь в главе “Правосудие”, потому что он всего лишь упорядочивает имеющийся список имен. Кроме того, он не может поставить под сомнение продуктивную разыскную работу или забрать себе слишком много власти, а просто повышает КПД расследования, поэтому вряд ли окажется, что ему будут чересчур доверять.

Вдобавок это чрезвычайно гибкий алгоритм. После операции “Рысь” его использовали больше трехсот пятидесяти агентств по борьбе с преступностью во всем мире, в том числе американское ФБР и Королевская канадская конная полиция. Его аналитические функции применимы далеко не только к расследованию преступлений — та же программа помогла по карте очагов вспышек малярии в Египте выявить стоячие водоемы, в которых расплодились комары [301]. Один из моих аспирантов в Университетском колледже Лондона, зная, где применялись самодельные бомбы, пытается с помощью той же программы выяснить, где их изготавливают. А группа лондонских математиков даже попробовала выследить неуловимого художника стрит-арта Бэнкси по расположению его граффити [302].

Слава богу, такие преступления, как серийные нападения с применением насилия, изнасилования и убийства, когда геопрофилирование оказывается особенно эффективным, происходят не каждый день. На самом деле великое множество правонарушений не требует такой специфической методики розыска, как в деле Клайва Баруэлла. Для того чтобы алгоритмы умели расследовать разными методами не только особо тяжкие преступления, им понадобились бы различные исходные географические данные. Нужно было бы дать им представление обо всем городе в целом. Характерную картину для каждой улицы и каждого закоулка — тот ритм жизни, который любой патрульный чует нутром. Джек Мейпл, по счастью, располагал такими данными.

Карты будущего

В восьмидесятых годах прошлого века надо было дважды подумать, прежде чем воспользоваться нью-йоркским метро. Неуютно там было. Стены размалеваны, вагоны пропахли застарелой мочой, платформы усеяны шприцами, того и гляди ограбят. Ежегодно в метро жертвами убийц становились в среднем двадцать ни в чем не повинных человек — в этом подземном мире вы чувствовали себя, словно в каком-нибудь неблагополучном районе.