Ольга Муравьева - Как воспитывали русского дворянина

Несмотря на то, что государственной службе часто противопоставлялась приватная деятельность независимых людей (подобную позицию в той или иной форме отстаивали Новиков, Державин, Карамзин), глубокого противоречия здесь не было. Во-первых, разногласия касались, в сущности, того, на каком поприще можно принести больше пользы Отечеству; самое же стремление приносить ему пользу под сомнение не ставилось. Во-вторых, даже не состоящий на государственной службе дворянин не был в полном смысле этого слова частным лицом: он был вынужден заниматься делами своего имения и своих крестьян. Один из пушкинских героев по этому поводу заметил: «Звание помещика есть та же служба. Заниматься управлением трех тысяч душ, коих благосостояние зависит совершенно отважнее, чем командовать взводом или вписывать дипломатические депеши.» Разумеется, далеко не каждый помещик столь ясно осознавал свой гражданский долг, но соответствие этим идеалам воспринималось поведение недостойное, заслуживающее общественного порицания, что и внушалось сызмальства дворянским детям. Правило «служить верно» входило в кодекс дворянской чести и, таким образом, имело статус этической ценности, нравственного закона. Этот закон признавался на протяжении многих десятилетий людьми, принадлежавшими к разным кругам дворянского общества. Обратим внимание на то, что такие разные люди, как небогатый помещик Андрей Петрович Гринев, не читающий ничего, кроме Придворного календаря, и европейски образованный аристократ князь Николай Андреевич Болконский, провожая своих сыновей в армию, дают им, в общем, похожие напутствия.

«Батюшка сказал мне: Прощай, Петр. Служи верно, кому присягнешь; слушайся начальников; за их лаской не гоняйся; на службу не напрашивайся; от службы не отговаривайся; и помни пословицу: береги платье снову, а честь смолоду.» (А.С. Пушкин. Капитанская дочка.)

«Целуй сюда, — он (старый князь — О. М.) показал щеку, — спасибо, спасибо!

— За что вы меня благодарите?

— За то, что не просрочиваешь, за бабью юбку не держишься. Служба прежде всего. Спасибо, спасибо! (…)

— Теперь слушай: письмо Михаилу Иларионовичу отдай. Я пишу, чтоб он тебя в хорошие места употреблял и долго адъютантом не держал: скверная должность! (…) Да напиши, как он тебя примет. Коли хорош будет, служи. Николая Андреича Болконского сын из милости служить ни у кого не будет.» (Л.Н. Толстой. Война и мир.)

Дворянское чувство долга было замешено на чувстве собственного достоинства, и служба Отечеству являлась не только обязанностью, но и правом. В этом отношении очень показательна одна сцена из романа «Война и мир», где Андрей приходит в бешенство от разных шуток Жеркова по адресу генерала — командующего армией союзников, только что потерпевшей сокрушительное поражение.

— «Да ты пойми, что мы — или офицеры, которые служим своему царю и отечеству и радуемся общему успеху и печалимся об общей неудаче, или мы лакеи, которым дела нет до господского дела.»

Разница между службой дворянской и службой лакейской усматривается в том, что первая предполагает личную и живую заинтересованность в делах государственной важности. Дворянин служит царю, как вассал сюзерену, но делает общее с ним дело, неся свою долю ответственности за все, происходящее в государстве.

Когда на шаловливый вопрос маленького мальчика «А я когда буду царем?», мать серьезно отвечает: «Ты царем не будешь, но если захочешь, ты можешь помогать Царю», — она незаметно внушает сыну один из основных принципов дворянской этики. (Н.Г. Гарин-Михайловский. Детство Темы.) Дворянская фронда, в основном, и была отстаиванием своего права «помогать царю», отстаиванием своего законного, природного права на участие в управлении государством.

Известная фраза Грибоедова из письма к С. Бегичеву: «…а ты, надеюсь, как нынче всякий честный человек, служишь из чинов, а не из чести» — носит, конечно, демонстративно вызывающий, эпатирующий характер. Эта позиция была популярна среди молодежи 1810-х годов, у которой резкое недовольство государственным устройством России рождало убеждение, что долг чести — не служить такому государству, а стремиться его переделать. Именно такие настроения во многом предопределили движение декабристов. Однако они не стали характерной чертой дворянского мировоззрения вообще. Заметим, что и сам Грибоедов, как известно, не отказался в свое время от важного государственного поста и погиб, исполняя свой долг.