Дэниел Эверетт - Не спи — кругом змеи! Быт и язык индейцев амазонских джунглей

Так что же в конечном счете охватывает грамматика, помимо культуры, общего человеческого интеллекта и значения? Как я писал ранее, грамматика во многом нужна для того, чтобы развернуть значение глагола в целое предложение. С другой стороны, создание предложений — задача более трудная, чем простое «дополнение» значения его глагольного компонента. По этой причине во многих грамматиках вводятся дополнительные средства, такие как определения и обстоятельства ( modification [56] В английской терминологии русским словам определение и обстоятельство соответствуют выражения adjectival modification и adverbial modification (прим. пер.). ).

Определения и обстоятельства сужают значение слова или словосочетания. Они усложняют форму и значение путем ввода дополнительных слов и значений, которых глагол сам по себе не требует. Так, можно сказать: «Джон дал книгу мальчику» ( John gave the book to the boy ), «Джон дал книгу толстому мальчику» ( John gave the book to the fatboy ), «Вчера Джон дал книгу мальчику» ( Yesterday, John gave the book to the boy ) или «Джон дал книгу мальчику в клубе» ( John gave the book to the boy in the club ). Слова, выделенные курсивом, не являются обязательными для значения глагола. Они лишь сужают значение предмета разговора. В этом, в сущности, и состоит роль определения или обстоятельства.

Еще один аспект языка, который может оказывать влияние на грамматику, — это то, что Хомский часто именует перемещением ( displacement ). При перемещении предложение является грамматически правильным, однако слова расположены в необычном порядке для достижения прагматических целей, т. е. для изменения взаимоотношений между новой и старой, важной или фоновой (или менее важной) информацией в повествовании.

Чтобы понять суть и функции перемещения, рассмотрим несколько английских предложений. Если я говорю John saw Bill ‘Джон увидел Билла’, я использую стандартный порядок слов, который могут предугадать носители английского языка: сначала подлежащее John ‘Джон’, затем выраженное глаголом сказуемое, а после него — прямое дополнение Bill ‘Билл’. Иначе обстоит дело в предложении Bill was seen by John ‘Бил был увиден Джоном’: у глагола see ‘видеть’ нет прямого дополнения, подлежащим стало слово Bill , а прежнее подлежащее John стало дополнением с предлогом by ‘у, при, посредством’. По мнению большинства исследователей, контраст между первым и вторым предложениями (соответственно, в активном и пассивном залоге) связан с их функциями в повествовании. К примеру, пассивный залог может использоваться тогда, когда темой разговора является Билл, а активный залог — тогда, когда речь идет о Джоне.

Еще один вид перемещения [57] Отсылка к эволюции генеративизма: с 1981 г. («Лекции об управлении и связывании», «Lectures on Government and Binding») H. Хомский рассматривает перемещение как универсальную синтаксическую трансформацию, одним из частных случаев которой является пассивизация (прим. пер.). встречается в различных модальностях, таких как утвердительная, вопросительная и повелительная [58] Автор использует термин mood ‘наклонение’. В данном случае имеются в виду различные виды модальности, выражаемые в рамках изъявительного наклонения (прим. пер.). . Если сказать: The man is in the room ‘Человек находится в комнате’, порядок слов снова совершенно стандартный для повествовательного предложения. Если же мы задаем вопрос, то глагол is помещается в начало предложения: Is the man in the room? ‘Находится ли человек в комнате?’ Хотя обычно глагол идет после подлежащего, в таких вопросах он оказывается впереди. Вопрос можно задать и по-другому: Where is the man? ‘Где находится человек?’ Тогда перед подлежащим оказываются и глагол, и то, по поводу чего задан вопрос. Они перемещены со своих обычных мест.

Большая часть научных работ Хомского была посвящена выяснению того, как могут быть перемещены компоненты предложения. Он интересовался только технической стороной трансформаций и никогда не задавался вопросом об их причинах (если не считать упоминания неких «прагматических причин»). Однако во внутренних «обществах близких людей», таких как общество пираха, подобные синтаксические трансформации могут встречаться редко или вообще отсутствовать. В языке пираха их практически нет. Здесь функции перемещения берут на себя повествование и контекст. Эту ситуацию можно наблюдать и во многих других языках.

Одно из возможных объяснений, подробно рассмотренное в теории Хомского, таково: когда мы не видим перемещения, оно все равно есть на абстрактном уровне грамматики, который в его работах называется «логической формой». Грамматика подобного языка, соответственно, не отличается от английской, за исключением того, что в английском языке перемещение заметно, а, например, в пираха — нет. Однако из-за этого мы можем с полным правом критиковать теорию Хомского за ненужную вычурность. Если понимание предложений без всяких перемещений возможно на каком бы то ни было уровне, абстрактном или конкретном, то получается, что грамматика менее важна, чем нам представляется.