Дэниел Эверетт - Не спи — кругом змеи! Быт и язык индейцев амазонских джунглей

Если индейцы пираха поняли смысл Евангелия и все же отвергали весть, это одно. Но, возможно, они просто не поняли. Это было очень возможно, так как я все еще говорил на языке пираха намного хуже, чем сами индейцы.

В тот мой приезд к пираха был еще один эпизод, когда я посчитал, что моих знаний языка хватит, чтобы рассказать им, как я сам пришел к Иисусу Христу и принял его как своего спасителя. Миссионеры-протестанты часто так делают; это называется «свидетельствовать». Смысл такого рассказа в том, что чем хуже была ваша жизнь до обращения к Христу, тем удивительнее чудо вашего спасения и тем больше это побудит слушателей тоже обратиться к Иисусу.

Был вечер, около семи; мы как раз поужинали. На нас еще держалась прохлада после купания в реке. В это время мы обычно варили кофе для индейцев, и они приходили к нам в гости и сидели с нами. Тогда я и заговаривал с ними о своей вере в Бога и о том, почему убежден, что пираха тоже должны уверовать, как и я. Поскольку у пираха не было слова «Бог», я использовал понятие, которое предложил Стив Шелдон: Baixi Hiooxio ‘Отец Вверху’.

Я рассказывал им, что Отец Вверху сделал мою жизнь лучше. Однажды, говорил я, я тоже пил, как пираха. У меня было много женщин (тут я немного преувеличил), и я был несчастен. Потом Отец Вверху вошел мне в сердце, сделал меня счастливым и помог мне встать на ноги. Я не задумывался о том, понимают ли вообще индейцы все те новые понятия, метафоры и имена, которые я изобретал по ходу рассказа. Мне они были понятны. В тот вечер я решил рассказать им очень личную историю: я думал, что она поможет им уяснить, как много может значить для нас вера в Бога. И я рассказал индейцам о том, как моя приемная мать покончила с собой и как эта трагедия привела меня ко Христу; как моя жизнь наладилась, стоило только бросить выпивку и наркотики и обратиться к Иисусу. Я рассказывал очень серьезно.

Когда я окончил, индейцы расхохотались. Это было, мягко говоря, неожиданно. Я привык ожидать реакции вроде «Восславим Господа!», когда слушатели действительно поражены тем, через что мне пришлось пройти и как Господь Бог вывел меня на праведный путь.

— Почему вы смеетесь? — спросил я.

— Она убила себя? Ха-ха-ха, как глупо. Пираха себя не убивают, — ответили они.

Рассказ не произвел на них никакого впечатления. Для них было очевидно: то, что родной мне человек покончил с собой, вовсе не означает, что они должны поверить в моего Бога. Напротив, моя история имела прямо обратный эффект: она только подчеркнула различия между нами. Это был удар по моей миссии. Много дней после этого случая я долго и тщательно обдумывал, что же я делаю среди индейцев.

Я стал хотя бы частично осознавать трудность своей задачи. Сущность христианской веры я передал индейцам в основном верно: слушавшие меня поняли, что был такой человек, которого звали «Хисо» ( Hiso ) — Иисус, — и этот человек хотел, чтобы другие вели себя так, как он им говорит. Но потом они спросил:

— Эй, Дэн, а как выглядит Иисус? Он темный,-как мы, или светлый, как ты?

— Ну, я сам его не видел. Он жил давным-давно. Но у меня есть его слова, — ответил я.

— А откуда у тебя его слова, если ты его сам не слышал и не видел?

Затем они давали понять, что если я сам не видел этого парня (и не в переносном смысле, а буквально), то мои истории о нем им неинтересны. И точка. Как я сейчас понимаю, это связано с тем, что пираха верят только в то, что видели сами. Иногда они верят тому, что им рассказывают другие, но только если рассказчик сам видел то, о чем говорит.

Я решил, что отчасти эта трудность в восприятии Евангелия вызвана тем, что индейцы в селении Посту-Нову, где мы работали, слишком тесно контактируют с культурой кабокло и считают, что эта культура более совместима с их образом жизни, чем американская, откуда, как они думают, идет христианство. Поэтому я пришел к выводу, что если мы переедем в другое селение, куда не добираются речные торговцы, нашу весть встретят теплее. Таких селений я знал два — одно ближе к Трансамазонскому шоссе, а другое еще глубже в джунглях: в дне речного пути на моторке вниз от шоссе и в трех днях вверх от селения, где мы были сейчас.

Я обсудил это с Керен. Мы решили, что перед тем, как собраться в такое путешествие окончательно, мы съездим на «побывку» в США впервые за пять лет. Пришла пора отчитаться о затратах перед нашими донаторами, отдохнуть и понять, насколько продвинулась наша миссия.

На этом «отпуске» я снова обдумывал тяжелую задачу миссионера: убедить счастливое, всем довольное племя в том, что они — заблудшие овцы и нуждаются в Иисусе Христе, чтобы спасти душу, каждый свою. Мой учитель по предмету проповеди в университете Биола, доктор Кертис Митчелл, говорил обычно: «Чтобы они узрели спасение, сначала они должны узреть погибель». Если люди не осознают какого-то недостатка в своей жизни, они менее склонны перенять новые верования, особенно о Боге и спасении. Языковые и культурные барьеры здесь просто огромны. А я еще не вполне владел их языком и, безусловно, не понимал, что у него есть такие особенности, из-за которых весть из первого века нашей эры почти наверняка не будет услышана.