Борис Захава: Мастерство Актера и Режиссера

3. О студийной этике.

Совершенно бесполезно стараться поднять этику на должную высоту на основе старых, набивших оскомину норм: нужно создавать новые нормы. Вопрос об этике в Студии — задача не дисциплинарная, а творческая. В этой области нужно все пересмотреть и выстроить заново.

Глубоко волнующие и трогательные строки вахтанговских двух писем, эти поистине изумительные строки — не могут больше служить основой и путеводителем в области студийной этики. Почему? Попробуем разобраться. Старая Мансуровская Студия — это по идее своей — монастырь. Возникшая в эпоху безвременья, царского гнета, полицейщины и войны, она служила тем, кто в ней работал, — убежищем от жизни, уголком (сверчок, камин, уют), куда люди приходили отдыхать, приходили погреться у очага искусства и дружбы, приходили забыться (своего рода опиум).

Соответственно этому и этика была — монастырская. Любовь, прощение, непротивление — вот ее элементы. Этично то, что помогает созданию и поддержанию монастырского духа, неэтично то, что разрушает монастырь. Нести в Студию жизнь — войну, политику — неэтично, ибо разрушает монастырь. Но монастырь был разрушен. Его разрушила жизнь, пришедшая в образе революции. Буря своим напором высадила окна, и в курильню опиума ворвался свежий воздух. Этому разрушению помог сам Евгений Багратионович. И склеить опять разрушенный монастырь было невозможно.

Это взгляд в прошлое. Посмотрим на настоящее. Разве Студия может быть теперь монастырем? Она — государственное учреждение. Не для замыкания от жизни она существует, а для служения жизни. Это труднее. Быть праведным в монастыре легче, чем в миру, — это давно известно.

Соответственно этому нужно строить этику и строить ее не на монастырских началах, а на основах общественности, на основах трудового товарищества. Труд — вот что, по-моему, определяет современную этику. (Раньше Студия была — отдых от жизни, теперь — труд для жизни.)

Исповеди, покаянные речи, бессонными ночами раскрытие душ и сердец — все это нужно сдать в архив. Со всем этим нужно покончить, ибо здесь гораздо больше лицемерия, расхлябанной интеллигентской души, чем чего бы то ни было другого. Да, да — лицемерия, хотя бы и бессознательного, хотя бы и перед самим собой. Не слова, а дела должны быть мерилом студийной оценки и студийной этики.

На этом завершаются мои субъективные заметки о Борисе Евгеньевиче Захаве и его книге.

Впрочем, мне хотелось бы обратить внимание читателей на еще один документ.

В "Приложении" впервые публикуется стенограмма выступления Б. Е. Захавы на заседании, посвященном первому празднованию Дня рождения Вахтанговской театральной школы 23 октября 1951 года. Захава подробно и взволнованно говорил об истории создания училища, о принципах учебы и преподавания, заложенных Вахтанговым, и о нем самом. Он говорил о том отношении к жизни, которое исповедовал Вахтангов и которое хорошо было бы впитать каждому, кто посвящает себя театру.

Уверен, что еще многие исследователи не раз будут писать о легендарном руководителе Вахтанговской театральной школы и его педагогических открытиях.

Павел Любимцев

Книга "Мастерство актера и режиссера" впервые была издана в 1964 году. Ее содержание состояло тогда из ряда моих статей по вопросам актерского искусства и режиссуры, разновременно опубликованных в периодической печати и в отдельных сборниках в течение предшествовавших лет (1950—1962). Из числа моих работ я тогда выбрал для книги такие, которые, на мой взгляд, способны в наибольшей степени выполнить задачи, стоящие перед учебным пособием.

Отобранный и частично переработанный материал я расположил в определенной логической последовательности, стремясь, чтобы он воспринимался как единое целое, а отдельные, вошедшие в книгу работы — как органически связанные друг, с другом главы. Основой, призванной связать в одно целое отдельные статьи, явились идейно-творческая направленность, общий дух и сущность вахтанговской школы театрального искусства.

В каждое новое издание книги я вносил поправки и дополнения, продиктованные потребностями учебно-творческой практики. В частности, в четвертом издании раздел "Режиссура" пополнился материалом по вопросам, которые в последнее время приобрели значительную остроту. Это вопросы о стиле и методе драматургии и о границах режиссерской интерпретации пьес.