Эрих Соловьёв - Прошлое толкует нас

Монтень М. Опыты. М.; Л., 1958. Кн. 2. С. 44.

Монтень М. Указ. соч. С. 290.

Макиавелли Н. Государь. Спб., 1869. С. 75.

Именно в эту эпоху, замечает Е. Спекторский, «слово «политика» получило значение синонима коварства и даже предательства… В этом смысле английский национальный гимн молит бога спасти короля от политики его врагов» (Проблема социальной физики в XVII столетии. Т. 2. С. 467).

Монтень М. Опыты. Кн. 1. С. 296.

Там же. Кн. 3. С. 207.

Макиавелли Н. Государь. С. 75.

Монтень М. Указ. соч. Кн. 1. С. 296.

Пинский Л. Шекспир (основные начала драматургии). М., 1971.

«Герой прибывает из далекого Виттенберга, где протекли его студенческие годы — и, по-видимому, долгие годы, так как в пятом акте выясняется, что Гамлету тридцать лет…» Персонаж древней саги «учится в современном Шекспиру Виттенберге, очаге Реформации, в университете, основанном в 1502 году; перед датским двором разыгрывается "убийство Гонзаго", происшедшее в 1538 году» (там же. С. 125–126).

Выготский Л. С. Психология искусства. М., 1968. С. 365

Там же. С. 488.

Там же. С. 427–428. Sub specie mortis (лат.) — с точки зрения смерти.

Выготский Л. С. Психология искусства. С. 427

Центральный монолог Гамлета рисует его как типичного представителя постреформационной иррелигиозности.

Гамлет — не католик, не протестант; сомнительно, существует ли для него вообще «господь по имени Христос». Гамлетовское: «Боже! Боже!» — чисто риторическая фигура, не подразумевающая никакого космологически и этически осмысленного божества. Иногда принц поминает бога, иногда, по-язычески, — богов.

Вместе с тем, по строгому счету, нельзя признать его ни скептиком, ни мистиком, ни деистом, ни, тем более, атеистом.

Реальностью реальностей является для Гамлета мир призраков, духов, демонов, вторгающихся в область посюстороннего (мир, к которому и католическое, и протестантское богословие относилось с большим подозрением). Реален он и для по-римски просвещенного Горацио, любителя примет и предзнаменований. Если бы царство призраков не было действительностью для Гамлета и других героев пьесы, трагедия, задуманная Шекспиром, вообще не имела бы смысла. Принц датский живет в той же суеверной вселенной, в которой обитали в XVI–XVII столетиях все деморализованные и изверившиеся христиане, — поклонники (или гонители) ведовства.

Выготский Л. С. Психология искусства. С. 410.

Выготский Л. С. Психология искусства. С. 487.

Локк Дж. Избр. филос. произв. В 2 т. М., I960. Т. 2. С 7–8.

Отважусь утверждать следующее: акцентирование печали, таинственности и нерешительности делает образ Гамлета фальшивым (неадекватным как в историческом, так и в герменевтическом смысле). Печать печали должна лежать на спектакле «Гамлет», но не на Гамлете-герое. Последний как раз одолевает общую меланхолию с помощью артистической иронии, детективного пристрастия к дознанию и метафизической тоски по общезначимым достоверностям. От акта к акту он меняется, возрастает в своей жизнеспособности, приближаясь к финальному непреложному действию.

Статья из сб. «Наука и нравственность». М., 1971. С. 196–267. (Печатается в сокращении.)

Не ставя перед собой задачу написать историко-философское исследование о Канте, я счел возможным допустить в изложении, которое предлагается дальше, известные несвойственные самому Канту повороты и способы развития темы, вступить на путь сознательной импровизации, общую направленность которой хотелось бы сразу же разъяснить.

В марксистской философской литературе неоднократно отмечалось, что учение Канта интересно своими внутренними противоречиями. Многие из них самим Кантом выявлены последовательно и честно. Однако в итоговых формулировках его работ дело подчас выглядит таким образом, словно напряженные альтернативы человеческой мысли, которые он представил, касаются не его самого, а какого-то иного, объективно взятого субъекта. Пытаясь освободить кантовский анализ от этой отстраненности, я прибегаю к известной драматизации кантовской концепции. Использование для этой цели приемов ситуационного анализа не кажется мне насилием над кантовской мыслью, потому что она сама тяготеет к ситуационно-историческим разъяснениям и иллюстрациям.