Константин Фрумкин: Бессмертие: странная тема русской культуры

Однако, в отличие от концепции бессмертия души, концепция воскресения светскую метафизику долгое время не интересовала. Философия позитивистского и материалистического плана в то время была настроена резко полемически по отношению к религии, и поэтому все крупные «вольнодумцы» того времени — такие как Бюхнер или Фейербах — идею бессмертия критиковали.

В силу этого идея телесного бессмертия долгое время находилась вне светской культуры. Было, правда, небольшое исключение: Герцен в работе «Концы и начала» написал, что «смерть <���…> не лежит в понятии живого организма».

Герцен был любимым философом сотрудника Публичной Румянцевской библиотеки Николая Федорова.

Появившееся в конце XIX века учение Николая Федорова произвело действие настоящей мировоззренческой «бомбы», взрывная волна от которой катится до наших дней. Прежде всего, концепция Федорова была действительно оригинальной — никто никогда не обвинял Федорова во вторичности. Теория Федорова была достаточно простой и поэтому повлияла не только и не столько на профессиональных философов, сколько на достаточно широкие круги художественной интеллигенции. Наконец, концепция Федорова удивительным образом представляла собой гармоничное соединение двух равно актуальных в то время, но, казалось бы, противоположных и активно враждующих друг с другом начал русской культуры — самой архаичной религиозности и самого радикального сциентизма.

Федоров считал, что необходимо принять христианскую концепцию воскресения мертвых, но при этом уточнял, что на одного только Бога в данном вопросе надеяться не следует, — человечество должно само, вооружившись всеми достижениями науки и техники, взять на себя задачу по воскрешению всех ранее умерших людей. Борьба со смертью объявлялась важнейшей задачей человечества и религиозно-нравственным ориентиром научно-технического прогресса.

Николай Федоров не стремился публиковать свои труды, однако он очень активно «миссионерствовал», стараясь познакомить со своими взглядами важнейших деятелей русской культуры. Федоров был собеседником Толстого, а его ученик Николай Петерсон находился в переписке с Достоевским. Большое влияние Федоров оказал на Владимира Соловьева, назвавшего Федорова своим учителем, — а Владимир Соловьев, несомненно, является самым авторитетным и влиятельным профессиональным философом во всей русской истории. Более всего федоровские влияния исследователи обнаруживают в одной из последних статей Соловьева — «Идея сверхчеловека». В ней Соловьев писал, что сверхчеловек должен быть прежде всего победителем смерти, предлагал «настоящий критерий для оценки всех дел и явлений в этом мире: насколько каждое из них соответствует условиям, необходимым для перерождения смертного и страдающего человека в бессмертного и блаженного сверхчеловека». Уже в конце ХХ века современный сторонник иммортализма Игорь Вишев скажет, что «сформулированный В. С. Соловьевым критерий прогресса, целью которого является индивидуальное бессмертие, можно по праву считать высшим в этой области достижением отечественной философской мысли XIX столетия» [3] Вишев И. В. Проблемы иммортологии. Кн. I. Проблема индивидуального бессмертия в истории русской философской мысли XIX — ХХ столетий. Челябинск, 1993, стр. 44. .

Как сотрудник Румяцевской библиотеки Федоров некоторое время руководил самообразованием К. Э Циолковского, ставшего впоследствии другой «звездой» русского космизма и также высказавшего в своих метафизических трудах предположение о бессмертии человека — правда, в специфической форме бессмертия составляющих человеческий организм атомов, являющихся носителями сознания.

Среди крупных мыслителей Серебряного века в числе тех, кто подхватил идеи Федорова, следует назвать также и Сергея Булгакова, в чьей книге «Философия хозяйства» хозяйство (экономика) истолковывается как выражение борьбы жизни и смерти и даже «борьбы со смертоносными силами князя мира сего».

Примерно с 1912–1914 годов возникает организованное федоровское движение, начинается публикация «федоровских» сборников, в которых участвует Валерий Брюсов, написавший, что «смерть и воскресение суть естественные феномены, которые наука обязана исследовать и которые она в силах выяснить» [4] Брюсов В. Я. Письмо в ответ на вопрос. — В сб.: «Вселенское дело», Одесса, 1914. Вып. I, стр. 39. .

Сегодня исследователи видят влияние федоровских идей и заинтересованность темой бессмертия у огромного количества представителей русской культуры первой трети ХХ века — от Пастернака до Филонова. Трудно сказать, в какой степени эта «иммортологическая озабоченность» действительно была порождена идеями Федорова и федоровцев, поскольку и без них источников интереса к теме было предостаточно. Православие постоянно напоминало о бессмертии души и воскресении мертвых. Интеллигенция Серебряного века активно изучала, переводила и реконструировала культурное наследие прошлых эпох, а вместе с ним знакомилась с легендами о всевозможных эликсирах бессмертия в древнегреческих мифах, в эпосе о Гильгамеше, в сообщениях о средневековых алхимиках. В 20-х годах ко всему этому прибавился полурелигиозный угар большевистской пропаганды, когда говорили, что при коммунизме научными средствами упразднится смерть, — вера в это активно эксплуатируется в «Чевенгуре» Андрея Платонова.